На прочность меня продолжали проверять и те, и другие, но фокус не удался. На этот раз я установила свою «восьмислойку», и для большинства адептов моей ступени она была не по зубам. Разве что мэтр Фосси, разглядев ее на мне, недоуменно поднял брови, но, когда я представилась, вопросы у него отпали.

Однако я не спешила расслабляться, больше я такой ошибки не допущу.

Сильнее всего я не нравилась отпрыскам элитных родов, а у них, как правило, хорошие учителя и доступ к знаниям, накопленным веками. Вряд ли они ими пренебрегали.

Поэтому, когда урок закончился, а вся одежда осталась на мне, и никакого другого урона я не обнаружила, я вздохнула с облегчением, хотя и понимала, что сегодня – это было только начало.

Обедом пришлось пренебречь, несмотря на то, что желудок после неполноценного завтрака требовал еды, но у меня была назначена встреча с Дориэном. К тому же, для моего аппетита полезнее, если я поем после того, как все разойдутся.

Библиотека встретила меня немного мрачноватой, но уютной тишиной и полумраком. Мэтресса Тилозо не позволила мне просто пройти.

– Ходят тут всякие, а потом листы из учебников вырваны, дверь в хранилище взломана, а то и того хуже: нахожу яблочные огрызки на подоконниках. Представьтесь, адептка, я записываю, – ее карандаш завис над пустым бланком регистрационной карточки.

– Франческа Чаргетто, – несчастно призналась я.

Мэтресса Тилозо посмотрела на меня внимательно.

– Не думаю, что кто-то станет ложно представляться этим именем. Кем вы приходитесь Иво Чаргетто?

– Это мой отец, – я поджала губы. Никто не заставит меня стыдиться того, что я его дочь. Я не верю, что обвинения были правдивы.

– Тогда подождите.

Библиотекарь удалилась в комнатку за ее спиной, а, вернувшись, протянула мне небольшую коробку.

– Что это? – я недоуменно уставилась на нее.

– Вещи вашего батюшки, оставшиеся в академии. Они хранились в архиве, сам он за ними так и не явился, а выбрасывать их мы не имеем право.

– И что там? – я не решалась взять коробку в руки.

– Я похожа на того, кто роется в чужих вещах? – резко спросила мэтресса Тилозо.

– Извините, нет, конечно, – сдала я назад. – Но, наверное, ведь составлялась опись…

– Опечатано ректором Коренжи. Если кто и знает, что там внутри, то только он. Чтобы открыть, вы собираетесь ждать, пока он вернется к своим обязанностям? Ваше право, но заберите это сейчас.

– Спасибо, – наконец, я осознала, что надо поблагодарить человека, который сохранил что-то, принадлежавшее моему отцу, которого я помню очень плохо. Вряд ли это правда, насчет запрета выбрасывать забытое барахло, иначе академия утонула в мусоре.

Дрожащими руками я забрала коробку и прошла к самому дальнему столику в читальном зале. Зажгла маглампу с тёмно-зелёным абажуром и, сглотнув, подняла крышку.

Пальцы уколола взломанная магическая печать.

Капелька крови впиталась в нее, и темная пелена, укрывавшая содержимое внутри коробки, рассеялась.

Ворох каких-то записок, запонка, маленькая шкатулка, часы, почему-то женская заколка.

Странно. Это хлам. Зачем его было опечатывать?

Да еще и кем-то вроде ректора?

Это как попросить Кассиана запечатать мою шкатулку с вышивальными принадлежностями.

Я попыталась открыть шкатулку, у меня ничего не вышло. Потрясла ее, там что-то шуршало. Маленькое и не одно, а, возможно пара.

Женская заколка меня не заинтересовала. Я сомневалась, что отец ее носил, вероятно, осталась от какой-то из подружек тех времен.

Часы не работали. У них и циферблат был весьма странный, но у нас дома сохранилась коллекция редкостей, которые папа привозил из путешествий, среди них были вещи и чуднее.