И он лепил, прикасался, мял, сдавливал, целовал, пока последний смысл не исчез, пока не случилось то, чего он так страстно желал. Пока не взорвался мир.

После он долго прижимал ее к себе, постепенно осознавая, что этой женщины никто больше не должен коснуться. Она должна принадлежать ему. Мысли еще только оформлялись, а слова были уже сказаны:

- Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Тон был повелительный, она прошептала:

- Да...

Хотя и понимала, что выскочить замуж меньше чем через три месяца после смерти первого мужа - это не совсем прилично, ее будут осуждать и будут правы. Но разве она могла противиться, если господин приказал?

Слова вырвались у него почти неосознанно, однако Васильев не жалел ни о чем, оно того стоило, а ее покорность действовала на него, как красная тряпка на быка. Ммммм! От этого он возбуждался снова и снова.

Николай был уверен, этот брак даст ему то счастье, которого он был лишен в первом. Глядя на нее, робко произнесшую слова согласия, мужчина в тот же момент четко осознал, почему, по каким признакам Костя выбрал Маргариту.

Все стало предельно ясно, почему он сам запал на нее. Все признаки налицо.

Неясно было другое. Откуда в нем этот темный зов, почему он не мог противиться этому? Откуда странное желание властвовать над ней? Ведь никогда раньше не было желания доминировать над женщиной. Это казалось дикостью.

Сейчас у него даже дыхание перехватило, руки сжимались, и тяжелый ком прокатывался по горлу, рассыпаясь искрами возбуждения по всему телу. Властвовать.

А Рита?

Рита спрятала глаза.

11. глава 11

Николай спал, прижимая ее к себе. Большие сильные руки. Темные волосы разметались, упали на лицо. Оказывается, у него довольно длинные волосы. Когда они гладко зачесаны, это не так заметно. В Ритином сне волосы у него были еще длиннее, он собирал их в хвост на затылке. Красивые губы кривятся.

Рита не спала.

Все произошло как-то слишком быстро. Она даже не успела опомниться. И теперь, вместо того чтобы спать, хотя он утомил ее своей ненасытной страстью, женщина пыталась разложить в своем сознании по полочкам весь сегодняшний день.

Это была уловка. Способ не думать об одном - о том, что было самым главным.

Ей было хорошо с Колей. Хорошо, тем более что секса у Риты не было уже около трех месяцев. Хорошо...

Почти так же, как с Костей.

Даже... Черт... Пожалуй, с Костей было куда лучше.

Почему-то получалось так, будто кто-то перед носом дверь захлопывал. Желание, дурман. Но он начинает прикасаться, целовать - и все это куда-то уходит. Остается одна физиология. Облом. Где? Где это феерическое наслаждение, которое охватывало ее во сне?

Рита попробовала повернуться на другой бок, но мужчина тут же напрягся во сне, и его руки стиснули ее крепче. Тогда она просто отвернула голову и уставилась в стену.

Да, сон не явь...

Сон не явь. Хотя возможно, если бы он вел себя иначе. Возможно, если бы она успела к нему привыкнуть.

Нет. Не в этом дело.

А в чем?

Ведь она умирала от желания прикоснуться к нему, думала, будет умопомрачительно, а вышло... Нет, было хорошо. Но...

Разве она посмеет сказать ему об этом?

***

На самом деле он не спал. И знал, что она не спит.

Ему не нравилось, что она отворачивается и отводит глаза. Почему, какого черта она отводит глаза? Что она от него прячет?

Еще задело, что она после секса вела себя тихонько, как мышь. Уткнулась глазами в пол, отвечала односложно. Да, нет, не знаю, скромная улыбка. Он хотел большей открытости, хотел, чтобы...

Черт, эта ее рабски склоненная голова теперь начинала его напрягать! А еще показалось, что ему не удалось произвести на нее впечатление. И это било по самолюбию.