— Выяснили, что за птицы?

—  Не выяснили, но выясним. Номера я записал, лица запомнил, позже пробью по базе данных, — ответил Аслан.  

— Кавказцы все.

— А эти? — киваю в сторону склада.

— Сидят, ждут, — отвечает Антон. — Говорить не хотят.

— То ли стесняются, то ли по-русски не понимают, — добавил Аслан, откусывая большой кусок от булки.

Я вхожу на склад, в углу на расстоянии пары метров друг от друга сидят два… урода. Именно урода, потому что души у них черные и гнилые. Беру стул, разворачиваю его спинкой к ним, перекинув ногу, сажусь. Они даже не понимают, что я хочу с ними сделать. Молчу, сверлю их взглядом. Ребята уже постарались, встретили, как они того заслуживали, но этого мало. Эти твари живут, дышат, смеют строить планы на сестру!  Боюсь, что если подойду к этим мразям, меня никто не остановит.

— Вы уже поняли, что не уедете живыми домой, если не будете делать то, что я от вас требую?

Никакой реакции. Делают вид, что меня не понимают. Я точно знаю, что по-русски они пусть и не в совершенстве, но вполне прилично изъясняются.

— Вы до такой степени самоуверенные, что сунулись  к сестре, не проверив, кто находится возле нее?

Молчат. Смотрят с презрением, хотя и делают вид, что меня не понимают.

— Давай мы ускоренный курс изучения языка проведем? — предлагает за моей спиной Антон.

— Вы уже провели, наверное, они и свой язык забыли.

— Если не хотят говорить, язык им не нужен. Может, отрежем сначала одному, потом другому? — Аслан вытаскивает из кармана нож. — Мы их все равно сожжем, чтобы чекисты и менты  подумали, что это были разборки.

— Отрезайте, — к ним я не испытывал жалости, поэтому отдал приказ, не задумываясь. Я бы вырезал им не только языки…

Мужики схватили младшего из братьев Луны, сжимая руками челюсть, пытались открыть рот. Аслан достал нож, блеснуло лезвие клинка, когда он нажал на кнопку. Алим мычал, пытался вертеть головой.

— Отпустите его, шакалы! — заорал старший, когда понял, что шутить мы не собираемся. — Он вам ничего не скажет!

— А ты? — спокойно интересуюсь. Я так и не отдал приказ Аслану – не трогать Алима. Мои люди продолжали ломать ему челюсть.

— Аллах вас покарает! — продолжал Мустафа.

— Не будем упоминать Аллаха, а  то вы прямо сейчас к нему отправитесь, безбожники! — я оказался возле Мустафы и схватил его изо всех сил за шею. Сдавил горло так, что он начал синеть, пытаясь вдохнуть хоть каплю воздуха.

— Отрезать? — спросил спокойно Аслан, будто речь шла о батоне хлеба, а не о языке человека.

— Не надо, — прохрипел Мустафа, он понял, что я настроен решительно.

— Подожди минутку, Аслан. Послушаем, что они там расскажут, — разжимаю руки на горле и отхожу на пару шагов назад. Жду, пока он откашляется и начнет нормально дышать.

— Обещай, что отпустишь нас, — требовательным тоном, а у самого ужас в глазах.

— Я ничего не буду обещать, но если ты продолжишь со мной торговаться, могу сделать так, что ваша смерть будет долгой и мучительной, — до этого мне не приходилось убивать, но он об этом не знал.

Самым правильным было бы закопать их прямо здесь, чтобы они больше никогда не возвращались в жизнь Луны. Не могу сказать, что не думаю об этом…

— Что ты хочешь знать? — спрашивает Мустафа.

— Зачем вы приехали в Питер?

— За сестрой, ты об этом знаешь, неверный!

— Она не хочет вас видеть, и вы не могли об этом не знать! — перед глазами стоит испуганное заплаканное лицо Луны, когда она узнала о приезде братьев.

— Луна всего лишь женщина, — пренебрежительно.

— По-вашему – значит, не человек?

— Женщина не должна принимать решения. Если бы она не опозорила нашу семью, мы бы давно вернули ее домой! Мы дали Луне шанс на жизнь, будь у нее другие братья, убили бы.