– Этот что ль, твое условие? Ты как, Майор? Подстелился под мента, чтоб мне на должок наскрести?

Я делаю шаг, но меня удерживает лапа охранника. Вырубаю его без особых усилий. Пока в глазах Аркаши мечется мысль, как быть дальше, Жук направляет служебный ствол на второго, того что сразу мне не понравился.

– Вы офонарели в край?! – Аркадий Семенович подрывается, но также быстро усаживается обратно. С Темычем шутки плохи. Он хоть так себе сторонник порядка, но погоны на его плечах настоящие. До сих пор не пойму, как связался с ним. При первом знакомстве, у нас много чего не сложилось. Но позже, под хорошую закуску, мы нашли на чем сойтись. Даже выяснили, что учились в одной школе и ошивались с одной компанией. Мир тесен, твою мать.

– Слушай сюда, господин Варенников, – Темыч наклоняется. – Мой друг вернет тебе бабки, но никаких процентов. Согласен?

– У него месяц. Не больше. Потом это уже будут не наши с вами проблемы. – Аркаша берет салфетку, встряхивает ее и засовывает за ворот рубашки. Темка убирает ствол, толкает стул и кивком головы, указывает мне на выход.

– Какого хера ты отключил охранника? – спрашивает он, застегивая куртку.

– Инстинкт самосохранения.

– Такими темпами, тебе придется продать сраный дом, чтоб расплатиться с гандоном.

– Пустишь к себе на ночлег? О, а может закроешь суток на пятнадцать? Как раз будет время мозги вправить.

– Придурок.

Жук закуривает, а я смеюсь, растирая костяшки пальцев, что ломит, после встречи с рожей охранника.

– Ты домой?

– К бате заеду на могилку.

– Чего так?

– Теперь у меня весь день свободен. Да и может, выкопаю пару могил, глядишь кто золото зарыл.

– Ага, позвони, если че.

Я прыгаю в «Лансер» и лихо теряюсь в конце улицы.

***

Где взять двести тысяч? Черные поля, лысые деревья, низкие тучи, гонят на меня тоску. Я выжимаю почти сто тридцать на трассе и машина начинает подлетать на скорости. До дома еще минут двадцать, а в мозгах только, как отделаться от Аркаши. Я уже даже не помню, зачем занимал деньги. И прав был батя, что берешь чужие – отдаешь свои. Нельзя опускать руки. Вот самое главное. Не перевернись моя жизнь с ног на голову, да даже не появись в ней Катерина с дочкой, все у нас с отцом могло сложиться иначе. Он бы также заведовал кафе, а я учился в каком–нибудь универе и трахал красоток. Алиска снова возникает перед глазами, а за ней и Кристина. Крис, стерва малолетняя…Надеюсь, кончит, как последняя шалава.

Я переключаюсь на то, как бы прокормить себя и не сойти с ума в этом отстойнике под названием Воскресенское. Всё здесь ветхое, как и моё существование.

Наташка, выставив руку, с задранным большим пальцем, ловит попутки. Никто не останавливается. Я сжигаю резину, надавив на тормоз около нее. Выкрашенные в рыжий цвет волосы, прячут ее вытянутое лицо. На ней короткое платье, кроссовки и кожаная куртка. Прохожусь по ней взглядом, потому что знаю, что под этими шмотками.

– Тебя подкинуть? – интересуюсь, опустив окно с пассажирской стороны.

– Конечно. Можешь сразу к себе. – Она открывает дверь, умещает круглую задницу на сиденье и тут же начинает прихорашиваться, глядя в зеркало заднего вида. Я улыбаюсь и возобновляю поездку.

***

– Котенок, – Натаха обнимает меня за талию, когда я курю высунувшись на половину из окна. – Поедим и повторим?

– Вали домой.

– Ни фига себе! Я стараюсь, пыхчу над ним, а он меня прогоняет.

Девушка ласкает мои ребра и целует спину. Я отталкиваю ее локтями и она посылает меня в жопу. Через пять минут, я смотрю, как она ковыляет по моему двору и бахает напоследок калиткой. Никаких сожалений не испытываю. У меня давно однодневные подружки и в планах нет заводить серьезные отношения. Жук того же мнения. В этом поселке, мы с ним завидные женихи и девчонки сами к нам напрашиваются. Так зачем напрягаться и ввязываться в карамельные сопли?