— У тебя нет права больше спрашивать, где я была, только не после вчерашнего! Соня твоя дочь, родная, если ты этого до сих пор не понял! Все кончено, Сергей, понял, кончено!

Обида душит. Хватит шансов. Я тоже человек. Мне тоже больно. Если это и есть любовь, так пусть она провалится!

Воспитаю Соню без отца. Лучше никакой отец, чем такой, к черту! Всем сама ей стану, всех заменю, не будет она нуждаться ни в чем, как я когда-то. Перебивалась с мамой.

— А-а! — вскрикиваю, когда Сергей за руку меня хватает и больно вбивает в стену. Как же я боюсь его такого. Страшного, дикого, безумного просто. Не любовь это уже никакая. Изнанка страшная, обратная, калечащая меня.

— Быстро же ты замену мне нашла, лю-би-ма-я.

Кривит губы, пока я быстро смахиваю слезы с лица. Рука немеет, он делает больно, и наверняка будут синяки. Снова.

Я думала, что мы уже прошли этот страшный этап когда-то, но я ошиблась. Как же сильно я ошиблась.

“Бьет — значит любит — выкинь это из головы, девочка. У нас таких, как ты, со сломанными ребрами привозят, и иногда с пробитой головой. Ребенок будет у тебя здоровенький, ну так и живи ради него, мужа другого себе найдешь, молодая же”.

Мне сказала это врач тогда, когда я после первого удара Сергея попала на сохранение с угрозой выкидыша. Я же рассмеялась ей в лицо, держа подарки мужа и помня, как он на коленях вымаливал прощение. Плакал даже. Божился, что больше никогда. Никогда в жизни меня пальцем не тронет. Дура. Бежать надо было тогда еще, чтобы пятки сверкали, а я еще шанс, и еще, и еще ему давала.

— Кто тебя привез, кто этот хахаль, кто?!

— Это мой начальник. Ничего не было, пусти! Мне больно!

В серых глазах мужа черти плескаются, и тут я понимаю, что это все. Не клеится и не склеить уже. Как бы я ни пыталась. Этот мужчина, что передо мной стоит, мне чужой. Чужак и любой незнакомец будет ближе его.

— Сука.

Еще одна пощечина наотмашь, и я ударяюсь о стену. Отлетаю в нее. По той же щеке ударил. Больно.

Встаю на ноги. Перед глазами все кружится, и я даже не представляю, как через сорок минут должна появиться на работе с идеальным макияжем, свежая и отдохнувшая ассистентка главного архитектора города.

— Я подаю на развод. С меня хватит! Хватит! — шепчу Сергею и в ответ слышу лишь смешок. Едкий, мерзкий, неприятный.

— Развод? Серьезно, Вика, ты?! Осмелела наконец? Да кто ты такая? Ты помнишь, какой я тебя откопал? Ни гроша за душой, у тебя ни черта не было, кроме смазливого лица и тела, но и тут ты быстро сдулась. Еще более холодной бабы я в жизни не видел! Любая будет лучше тебя, любая!

— А ты откуда знаешь, что любая? Сравнивал так часто?

— Сравнивал! Ты же ни хрена мне не даешь! Мы спим отдельно уже год как, год!

— Ты меня бьешь, ты что, не видишь этого? Ты же обещал больше никогда! Как я могу что-то хотеть с тобой, как? Ты говорил, что больше никогда меня не ударишь, не сделаешь мне больно!

— Бьет — значит любит, слыхала? Ты меня сама выводишь. Я мужик здоровый, понимаешь? Я еду в командировку, чтобы только расслабиться! Я секса хочу, я бабу нормальную хочу, а не тебя, такую холодную вечно!

Он кричит, а я лишь слезы глотаю. Как же больно это слышать, но вот в сексе Сергей прав. Последние два года вообще были невыносимыми. Мы не спали уже год, а до того все было плохо. Мне было больно, я была сухой, а муж все делал, лишь бы поскорее кончить.

— Прости, Сереж, я не могу больше так. Я тебя не люблю. Не люблю, не люблю больше!

— Сука ты, Вика! Умолять еще будешь. Ты никто, ты ничто, ты просто пустое место без меня!