– Играют живыми людьми, как куклами...

Ложусь на бок, подложив ладошку под щеку. Фильм меня не очень и интересует, хоть я и люблю запутанные истории, но сейчас это просто голоса, чтобы не сходить с ума от тишины. Но тяжелый день не прошел даром, меня быстро рубит в сон.

Под утро мне снится кошмар про салон красоты. Меня не выпускают, не слушают мои мольбы, превращая в настоящее чучело.

– И новая одежда, – девицы натягивают на меня мешок из-под картошки. – Вот, – кивают на зеркало, – теперь ты выглядишь так, как и должна. Нищенка!

А я смотрю на себя и не узнаю, волосы всклокочены, макияж размазан.

– Выпустите... Выпустите меня... – молю во сне.

И сквозь тяжелый сон прорывается мелодия. Резкая, незнакомая. Наконец, до меня доходит, что это будильник. А все эти ужасы – только приснились.

Шарю ладонью по постели, отыскивая телефон. Выключаю будильник. Не хочу выбираться из-под мягкого уютного одеяла, вот только если Мегера Анатольевна застанет меня в постели – хорошего будет мало.

Умывшись, открываю фото от Лики. Она их даже по времени суток разделила. Итак, мой домашний вид – светлые брюки и футболка благородного бирюзового оттенка. Волосы в хвост, на ноги балетки. А вот краситься не стала. В контракте нет такого пункта, что я должна ходить накрашенная круглые сутки.

Кстати, надо внимательно перечитать, что я там должна. А то вдруг и впрямь прописано, что обязана по дому расхаживать в неглиже. С этого нахала станется!

Поэтому когда раздается короткий стук в дверь, я уже успеваю себя накрутить.

– Следуйте за мной, – холодно произносит домомучительница. – Владислав Александрович не любит опозданий.

– Я заметила, – говорю очень вежливо. – Господин Градов очень педантичен.

– Прекрасно, что вы это осознаете, – произносит сухо. – Значит, проблем у вас с дисциплиной не возникнет.

На этом наш краткий разговор завершается.

Я едва не скриплю зубами, это не домоправительница – это надсмотрщица. Верная подельница, можно сказать.

Градов уже в столовой. Пиджак висит на спинке одного из стульев. Сам он опять в белоснежной рубашке, только галстук другой. Увидев меня, улыбается ехидно. И произносит бархатным тоном:

– Доброе утро, Женя, – он, отложив планшет, поднимается со стула. – Неужели ты не хочешь пожелать доброго утра своему жениху, поцеловав его?

Отрицательно качаю головой. Ноги прирастают к полу. Не могу и шагу ступить. Сердце заполошно стучит в груди.

– Елена Анатольевна, оставьте нас, – приказывает Градов.

И та-ак на меня смотрит, что я готова эту мегеру умолять остаться. Но Градов смотрит так, что и пикнуть страшно.

– Хм, – звучит задумчиво. – Вот что с тобой не так? – спрашивает задумчиво.

Пожимаю плечами. Со мной все так. Просто кто-то совсем обалдел от поклонения и безнаказанности. Только вот вслух я этого не выскажу – загрызет.

– Подойди, – в его голосе стальные ноты. – Женя, я не применяю к девушкам силу, и ты не вынуждай.

От его слов вздрагиваю, и все-таки делаю шаг. Потом второй. Приближаюсь к Градову так, будто я в клетке тигра.

– Я тебя не понимаю, – начинает Градов, барабаня пальцами по столу. – За такое вознаграждение другая бы тут уже во всею расстаралась.

– Так наймите другую, – выговариваю дрожащими губами. – Зачем меня мучить?

– Ну, во-первых, кто же знал, что ты такая неженка, – Градова мои слова вообще не трогают. – Во-вторых, девушка должна быть с определенными данными. И в-третьих, – пожимает плечами, – ты, оказывается, очень сладкая. Поэтому вариантов у нас нет, хотя выбор многообразен.

Вдруг он резко вытягивает руку в мою сторону и хватает за запястье. Тянет на себя, и я падаю ему на колени, упираюсь ладошками в каменную грудь. Градов обхватываем меня рукой за талию.