Дама осматривает меня с головы до ног.

– Прошу за мной, – выговаривает сухо. – Вещи оставьте в комнате. И обувь наденьте.

Не представляю, как можно ходить в обуви по такому светлому пушистому ковру. Беру ботинки и обуваюсь у двери под неодобрительным взглядом чопорной мадам.

Она чеканным шагом идет впереди, я плетусь за ней по широкому коридору. Много белого и дерева. Явно работал дизайнер, потому что у меня ощущение, что я в особняке с историей. Классика.

Тем временем дама начинает спускаться по красиво изогнутой лестнице. Я же разглядываю окружающее меня великолепие. Огромная хрустальная люстра свисает по центру не менее огромного холла.

Спускаясь по такой лестнице, можно почувствовать себя принцессой, вот только я пленница. С каждым шагом сердце бьется все тяжелее, во рту от волнения пересохло. А стук каблуков туфлей экономки звучит в ушах набатом.

Мы проходим через холл, сворачивая в один из проходов. Я бросаю тоскливый взгляд на массивную входную дверь, отделанную стеклом и ковкой. Гашу порыв сбежать. Меня через два шага скрутят амбалы Градова.

Еще один коридор, небольшой, светлый, одна стена которого – сплошные окна. Через которые я вижу красивый парк. Всегда любила гулять. Парки, скверы или лес – неважно. Мечтала посетить некоторые знаменитые парки в других странах, даже начала копить. Но пока мечту осуществить не получилось. А теперь... даже не знаю. Иду как на казнь. Я ничего не сделала, а со мной вот так...

В конце коридора распахнуты двустворчатые двери. Именно туда направляется дама, за всю дорогу не произнесшая ни слова. Проходит в столовую, которая не уступает размахом и обстановкой всему дому. Везде прослеживается лаконичность, даже некоторая строгость, навевая мысли об аристократических домах Англии. В столовой уже две стены сплошное окно в пол, за одним из них есть выложенная плиткой площадка со столом и стульями.

– Владислав Александрович, – в голосе мадам проскальзывает теплота, – как приказывали. Ваша гостья.

Ее голос заставляет оторваться от разглядывания патио и перевести взгляд в противоположную сторону, где за массивным, накрытым для завтрака столом восседает Градов. По-другому и не скажешь. Миллиардер уже в костюме и при галстуке. Он ставит на стол чашку кофе, которая чуть звякает о блюдце.

– Спасибо, Елена Анатольевна, – от его бархатного голоса у меня мурашки пробегают по коже. – Можете быть свободны.

Экономка кивает и уходит, оставляя меня наедине со своим хозяином. Я хочу кинуться вслед за ней, но не могу сдвинуться с места. Ноги будто приросли к полу. А Градов разглядывает меня, будто я букашка. Проходится цепким, сканирующим взглядом. Чуть хмурится, и между бровей проявляется морщинка.

Мне ужасно некомфортно стоять под этим выразительным взглядом бирюзовых глаз, но я даже дышу через раз. Боюсь вызвать неудовольствие миллиардера. Вчера он весьма наглядно продемонстрировал свою власть. Показал свою безжалостность и совершенную невосприимчивость к мольбам и слезам. По щелчку его пальцев меня легко прикопают где-нибудь в этом саду. Никто не осмелится нарушить приказ.

Градов снова проходится по мне взглядом. У меня все тело будто иголками колоть начинает. Нервно переступаю с ноги на ногу. А он поднимает глаза на мое лицо и буквально впивается взглядом.

Чувствую, что я на грани обморока. Но из последних сил заставлю себя стоять, расправив плечи, и не отводить своего взгляда.

Губы мужчины кривит ехидная усмешка, а у меня слезы обжигают глаза. Но я не даю им пролиться. Кусаю щеку изнутри, отвлекаюсь, чтобы не заплакать.