Какое-то время мы едем молча. Я любуюсь легким снегопадом за окном, а Саша сосредоточенно о чем-то размышляет. И выдает то, что убивает меня наповал:

- Мы будем проезжать мимо твоего дома, дашь ключи? Я соберу вещи, которые могут тебе понадобиться.

20. Глава 19

Виктория

Я так сильно стискиваю ручки сумки, лежащей на коленях, что не могу разжать пальцы обратно. Меня как будто парализует.

Кажется, карма за вранье настигла меня очень быстро. Господи, как стыдно и как тяжело…

Хочется как на духу выпалить все, рассказать, освободить себя от этой ноши, но…

Я вспоминаю Женю. Каждый раз, когда хочу признаться во всем Саше, он стоит перед моими глазами. Его слова, поступки, оскорбления и замахивания рукой…А потом память услужливо подкидывает разговор Саши с Ларой…Он очень категоричен. Жесткий. Сомневаюсь, что я смогу его убедить. Также, как и сомневаюсь в том, что он мне поверит.

- У меня нет ключей. Дверь закрывал Миша. Поэтому я не знаю, как забрать свои вещи.

- Вещи Миши отдали мне. Ключи есть. Если хочешь, давай заедем. Только решайся скорее, мы подъезжаем к твоему повороту.

- В другой раз, Саш. Спасибо. Иначе мы не успеем на кладбище. Скоро стемнеет.

- Хорошо, - кивает, проезжая поворот, - сейчас только остановимся у цветочного.

Киваю, слабо улыбаясь. Чем ближе мы к кладбищу, тем больше меня трясет. Я все еще не могу осознать происходящее.

Саша тормозит у обочины, я хватаюсь за дверную ручку.

- Даже не вздумай, Наташа. Я сам схожу.

Не дожидаясь моего ответа, Саша выходит из машины. Покупает два букета с четным количеством цветов, и мы молча продолжаем движение.

Машина останавливается у центрального входа, но Саша не торопится глушить мотор. Поворачивается ко мне и буквально умоляет взглядом.

- Наташ, может, не пойдешь? Все же ты в положении…

- Глупости, - отрезаю, отстегивая ремень. – Я должна. Я хочу проститься с ними. Раз уж по-человечески, как положено, не вышло.

Александр тяжело вздыхает, бормочет себе под нос что-то вроде «упрямая девчонка» и выходит из машины. Обходит капот и помогает мне спуститься. Переплетает наши пальцы и тянет к калитке.

Каждый шаг дается с трудом. Осознание того, что я потеряла едва ли не единственного близкого мне человека, ранит мою душу. Очень тяжело принять и осознать.

Саша уверенно ведет меня за собой по узкой тропинке и внезапно останавливается у свежей могилы. Кладет букет сначала на одну, а потом…на соседнюю. Опускает голову и как будто замирает, забыв обо мне.

Осторожно отпускаю его руку и выглядываю из-за плеча мужчины. Саша остановился ровно между двух могил. На одной табличке выгравированы имя и даты Миши, на второй – «мои».

В глазах начинает нещадно щипать. Рана в сердце становится шире, и ее уже никак не зашить.

Все еще не верю, что их больше нет. Что никогда не смогу позвонить Наташе и услышать ее веселый и задорный голос. Никогда не получу ту поддержку, которой она всегда меня одаривала с лихвой.

Слезы текут по щекам, стекая за шиворот. Смотрю в упор на табличку, а мне вспоминается наша последняя встреча. Как подруга радовалась, что мы поедем вместе. Как строила планы…Как ждала рождения первенца. Как любила мужа и этот мир.

Боль утраты ломает меня, выворачивает наизнанку, что невозможно устоять на ногах. Они подкашиваются, и я едва не падаю на колени, но Саша вовремя меня подхватывает, крепко прижимая к себе. Утыкаюсь лицом в плечо мужчины и отпускаю себя, рыдая в голос.

- Успокойся, кроха. Держись, ты сильная. Ты должна сейчас думать о дочери. Ты выжила ради нее, чтобы она появилась на свет.