Мы остаёмся с Сашей вдвоём. Она спокойно пьёт шампанское из высокого бокала. Или мне кажется, что спокойно? Девушка молчит. И, наверное, впервые в жизни я был бы рад пустой женской болтовне, потому что сам не знаю, о чём говорить с зеленоглазой. Пауза затягивается и становится совсем неловкой.

– Чем занимаешься в свободное от Игоряна время? – не самый изысканный вопрос, но прерываю молчание, как могу.

Сейчас начнётся словесный понос о тусовках, СПА- салонах и отдыхе на курортах.

– Учусь в университете.

Хорошо. Значит, не совсем тупая.

– И что изучаешь? – спрашиваю, хотя в голове уже есть ответ: «Экономика или юриспруденция». Ну, а куда ещё мог засунуть свою дочку Стрельцов, если не на модный и пафосный факультет?

– Историю искусств.

Видимо, на моём лице отразилось недоумение от неожиданного поворота, потому что вдогонку прилетает вопрос:

– Вас это удивляет? То есть тебя.

– Немного, - не пытаюсь скрыть правду.

– Мне всегда нравились музеи и картинные галереи. Предметы искусства, картины. Они меня завораживают.

Базара ноль. Тебя-то они «завораживают», но вот что-то мне подсказывает, что батю твоего – нет.

– И какое твоё любимое направление в живописи? – на самом деле мне пофиг, но спрашиваю, чтобы уж окончательно не выглядеть мудаком.

– Импрессионисты. Мечтаю съездить  в музей д’Орсе, чтобы увидеть полотна Клода Моне в оригинале. Он – мой фаворит.

Даже не знаю от чего я больше офигел: от того, что двадцатилетнюю мажорку в Париже интересуют не дорогие шмотки, а Моне или от того, что дочь Стрельцова, который поднимает нехилое бабло, ещё не осуществила свою мечту. Я всегда считал, что богатые родители ловят каждый чих своего дитятки и потакают любым желаниям.

– И когда собираешься в путешествие?

– Не знаю. Как денег накоплю.

Второй раз за вечер вискарь попадает мне не в то горло. И второй раз из-за Саши. Слово «накоплю» звучит настолько же нелепо и забыто, как и «Перестройка».

 – А чего папу не попросишь профинансировать? – выдаю со свойственной мне прямотой.

– А он не обязан это делать, - спокойно глаголет зеленоглазое создание и с гордостью добавляет,  – если мне что-то надо, ну, помимо базовых нужд, то я сама должна заработать.

Мозг борется со слуховыми галлюцинациями. Это она сейчас всерьёз сказала? Да судя по всему – абсолютно. Что это вообще, чёрт побери, значит: «базовые нужды»? Гречка? Туалетная бумага? Нет, я точно перестал понимать уклад жизни в России. Дочка крутого финансового аналитика, любовница олигарха, должна зарабатывать на поездку в Европу. Бред какой-то!

К счастью, за столик возвращается Барин. Наша беседа перетекает в менее травматичное для моего сознания русло.

– Слушай, Игорян, мне тут предложение поступило о строительстве большого жилого комплекса в Аликанте. Наваристая тема. Не хочешь поучаствовать? – встреча с лучшим другом – это, конечно, хорошо. Но использовать момент, чтобы лично обсудить новый бизнес-проект, я упускать не намерен.

– Почему бы и нет? – Баринов задумчиво глотает виски. – Чё по деньгам?

– Мой секретарь завтра вышлет тебе оферту. Если ты в деле, то попилим вложения пополам.

– Предварительно годится. Окончательное решение скажу, когда увижу документы.

Через полтора часа  мы расходимся. Вечер вышел совсем не таким, каким я себе его представлял, но всё равно посидели неплохо. Если не обращать внимания на тот факт, что присутствие дочери Стрельцова меня заметно будоражило в сексуальном плане. Хороша, чертовка!

– Тебя до гостиницы подбросить?

Знаю, что у Баринова квартира в центре Москвы и, в общем-то, нам по пути. Но у меня есть одно незавершённое дельце.