Заказываю себе пиццу, привозят быстро, я съедаю половину, удивляясь как в меня столько влезает.

 Затем устраиваюсь на диване перед телевизором. А через час слышу, как открывается входная дверь.

 Я даже голову не поворачиваю. Полное безразличие.

 Узнаваемо скрипит половица на границе с прихожей, а потом до меня доносится запах одекалона Йонаса. Кажется – противней его нет во всем мире.

– Ты меня не ждала? – слышу вопрос. 

 Медленно поворачиваюсь.

 Йонас стоит у кухонного стола. В руках букет алых роз. Огромный букет, Йонас едва его держит двумя руками.

 Я встаю, подхожу к столу и открываю коробку с остатками пиццы.

– Есть будешь?

 Он непонимающе смотрит, затем бросает взгляд на пустую плиту и заявляет:

– Я думал ты приготовишь что-нибудь.

– А жена тебе не готовит? – невинным тоном маленькой дурочки спрашиваю я. 

– Ты же знаешь, что она не умеет.

– А я разучилась, – беру кусок пиццы, ем и смотрю Йонасу в глаза. Он психует, швыряет цветы на пол. Букет рассыпается по светлому паркету. Как кровь на траве и снегу.

– Что происходит? – рявкает Йонас.

 Я пожимаю плечами. А затем, прожевав холодный кусок теста с начинкой, киваю на розы:

– Красивые цветы. Но у меня нет подходящей вазы.

– Ты специально нарываешься? – орёт он, перешагивает через цветы, однако все же наступает на несколько свежих и невинных бутонов каблуком ботинка. Что ж, меня он тоже почти так же растоптал. – Я вообще-то извиниться пришел, – он хватает меня за руку, пицца падает на пол. – Но видимо придётся снова наказать.

– За что? – равнодушно спрашиваю я. И этот вопрос вызывает у Йонаса оцепенение. Потому что он, твою мать, не знает за что собирался меня наказать. Стоит, глазами насквозь меня прожигает, а сам думает.

– Бельчонок, прекрати, – наконец произносит он, заметно успокоившись, – Я с миром пришёл. С лаской,  – он касается моей талии, ведет ладонь ниже, забирается ею под халатик. Я без белья. Не стала надевать после душа. И это лишь сильнее заводит Йонаса. Его глаза вовсю горят и руки становятся горячее.

 А я не хочу.

 Не хочу его и все!

 Но предаю себя еще хуже, чем вчера. Вчера я сопротивляться не могла. А сейчас могу, но все равно позволяю Йонасу меня трогать. Потому что лучше пусть здесь, потерплю, продлится это не более получаса, чем я снова окажусь в треклятом загородном доме, взаперти, практически в клетке. Здесь я хотя бы свободу вижу, частично.

 И вот тут начинается мой маленький ад, Йонас все-таки меня наказывает. Он берет меня, уже голую, на руки, жадно впивается своими губами в мои. Требовательно ожидая такого же страстного ответа. А затем опускается на колени и кладет меня спиной на пол, точнее на розы, что на нем лежат.

 Десятки шипов впиваются в кожу, от толчков, от каждого проникновения Йонаса – все сильней. Мне дико больно. Но так только сначала. 

 Потом я просто перестаю чувствовать. 

 Вообще все.