В то утро, когда мальчик впервые зашёл в общую комнату, он совершенно не боялся. В этих глазах, цвета осенней травы, местами ещё зелёной, но уже тронутой осенней охрой, не было даже малой крупицы страха. В них читалась лишь злость и решимость, словно он уже бывал в подобных местах, или прошёл школу много хуже той, что ждала его здесь.

- Эй, новенький! Откуда будешь? – Крикнул из своего угла, окруженный прихвостнями, тот самый заводила со шрамом от моего гвоздя. Жека. Его здесь боялись все, кто не смог дать отпор, или вовремя подлизаться под милость победителя.

Но мальчик, вошедший в комнату, молчал, казалось бы, даже не замечая, что к нему обращались.

- Немой что-ли? Или глухой? Эй,дятел, я тебя спрашиваю. – Жека не унимался, наоборот, злился больше чем обычно, заведомо чуя серьёзного соперника.

А мальчик лишь скользнул ленивым взглядом по комнате, даже не задержавшись на говорившем.

- Ну всё! Ты попал, пацан! – В ярости Жека сорвался со старого потрёпанного кресла, и быстрым шагом направился в сторону несговорчивого новенького. У меня тогда что-то в душе неприятно кольнуло. Впервые с тех пор, как я попала сюда. Что-то внутри воспротивилось естественному ходу событий, и даже на миг, не задумавшись о последствиях, я наперерез гулким шагам крикнула: «Жека!»

Звук шагов оборвался и пара десятков глаз заинтересованно посмотрели на меня. Даже те глаза, что ранее окинули нас всех столь безразлично.

- Невовремя ты, чокнутая. Чего надо?! - Я тогда не смотрела на мальчика, что прищурил взгляд, и едва заметно стиснул кулаки. Я смотрела в пол, и лихорадочно придумывала, как выкрутиться.

- Семёновна идёт! Я в окно её увидела. - Жека замер и прислушался.

- Показалось тебе. Нет там никого.

- А я говорю идёт! – Упорствовала я, уже понимая, что за враньё мне влетит. Хорошо, что гвоздь, по привычке лежал в кармашке старого платья, и я, как можно незаметнее протиснула руку в карман, стиснув его в ладони.

После нескольких минут ожидания, Жека криво улыбнулся.

- Ну всё, мелкая. Сейчас ты получишь. И за враньё, и за гвоздь, ещё тогда тебе надо было задать трёпку! Держите её, пацаны. Руки самое главное, она ведь чокнутая! – И заржал скрипуче, обдавая кожу холодком и безнадёгой.

А прихвостни словно грибы, выросли из-за спины, схватили меня за запястья так крепко, что вынуть руку из кармана сил не хватило. Пришлось только зажмуриться. Потому что смотреть в глаза Жеке не хотелось. И мальчику тоже. Стыдно как-то стало и мерзко, но не жалко оттого, что помешала. Совсем не жалко.

Сцепив зубы, я ждала удара, которого, впрочем, не последовало. Зато чуть поодаль раздался грохот, и крик, заставивший меня мгновенно распахнуть глаза. Мальчик бросился на Жеку так, словно боролся за свою жизнь, и никак не меньше. С остервенением нанося удары по угловатому лицу моего обидчика.

- Ах ты сука! – Ничуть не отставая, Жека метелил кулаками в ответ, в основном правда промахиваясь, но всё же изредка попадая в цель.

Шум нарастал с каждой секундой. Кто-то поддерживал новенького, кто-то того, от которого не раз получали сами. Дети кричали, словно мартышки обступив кругом дерущихся мальчишек. Про меня забыли, оттолкнув в сторону, словно нашкодившего котёнка. Всё прекратилось в один миг. Дверь распахнулась, впуская за собой Семёновну и двух охранников, мальчишек растащили, уводя за собой скорее всего в местный «карцер». А дети, как ни в чём не бывало вернулись к прежним занятиям, уже через минуту забыв о произошедшем.

Жека вернулся ближе к полуночи, а вот новенький так и не появился. Я же не могла уснуть. За меня никто, никогда не заступался и, наверное, поэтому я чувствовала себя обязанной. Отплатить добром на добро и быть в расчёте. Дождавшись, когда все уснут, прокралась к охраннику, методично похрапывающему перед телевизором, и тихим шагом, прислушиваясь к каждому шороху, добралась до комнаты, где обычно держали провинившихся. Мальчик не спал. Он сидел на полу и пальцем рисовал узоры на обшарпанном полу. Он не поднял голову, когда я открыла дверь и лишь когда я села рядом, протягивая спрятанный в кармане бутерброд из хлеба и холодной котлеты, встретился со мной взглядом. Несколько секунд он смотрел изучающим взглядом, словно решал, можно ли мне доверять, а затем кивнув своим собственным мыслям, взял свёрток, вгрызаясь зубами в часть моего ужина.