Если бы в кабинете рыскала Ольга, Тая заподозрила бы неладное, но визит Дины, с которой у них были приятельские отношения, вызывал лишь недоумение. Позвонить Дине и спросить, что та делала в кабинете одна? Глупо. Если что-то предосудительное, то девушка не признается, в противном случае, может даже обидеться, что Тая подозревает её в неблаговидном поступке.

А если это снова проверка Маркова? Он ясно дал понять, что считает, будто Тая использует лазер для личных клиентов, доход от которых не проходит через кассу.

Вот Тая и решила прийти пораньше и проверить показания лазера. Плюс сегодня смена Ольги. Та всегда приходит рано, создавая видимость, что загружена работой. При всей её пафосности и напускной деловитости, администратор всегда в курсе настроений, царящих в салоне.

Однако Тая примчалась только за двадцать пять минут до начала работы. На ресепшене уже собирались коллеги с кружками кофе наперевес, так что шанса расспросить Ольгу не представилось.

Тая коротко поздоровалась и направилась в раздевалку, где в этот час никого не было. У Марго сегодня выходной, так что и с ней не перебросишься словечком.

Переодевшись и решив не паниковать, Тая отправилась на рабочее место, чтобы, как обычно, с утра подготовить лазер к работе. Тут-то её и ждал сюрприз.

В памяти аппарата было забито гораздо больше процедур и нащёлкано столько часов использования, что разница между его показателями два дня назад и сейчас бросалась в глаза. Сменщица Галя при всей своей трудоспособности не могла столько выработать. И как назло, показания лазера в этом месяце ещё не фиксировались. Выходило, что доказательств, что Тая и Галя не работали в сговоре и не принимали клиентов в обход кассы, не было никаких.

Можно было обнулить показания, но это значило автоматически признать свою вину. Пока девушка стояла и раздумывала как такое возможно и что же теперь делать, в дверь тихонько постучали.

— Войдите, — сказала Тая, чуть заметно вздрогнув. Ей пришло в голову, что это Марков с проверкой, и сейчас он снимет показания лазера, а потом… Уволит  с позором, как воровку.

Однако в дверном проёме показалась голова Нинель. Женщина остановилась на пороге, её руки были обтянуты кокетливыми сиреневыми перчатками, больше похожими на те, что Тая видела в операционных ещё во время учёбы в вузе и в первые годы работы в медицине.

— Ты уже здесь? — Нинель подняла татуированную бровь, выражая крайнюю степень удивления. — Обычно-то, минут за десять приходишь. Я и убрать не успела.

— Нина Григорьевна, — произнесла Тая, тщательно подбирая слова. — Вы позавчера работали?

— Так я почти каждый день здесь, — произнесла Нинель, протирая панель управления лазера и затем перейдя к столу в углу. Причём последний Нина Григорьевна оглаживала особенно тщательно, словно этот обычный офисный стол был гораздо милее её сердцу, чем многомиллионный лазер. Технику Нинель недолюбливала.  — Сама, небось, знаешь, у меня внучка родилась, а зятя и след простыл.

Про несчастье с дочерью Нины Григорьевны сотрудники шушукались уже целый месяц, но от самой Нинель Тая услышала о нём впервые, та старалась на людях принимать вид беззаботной женщины, живущей в собственное удовольствие.

— Сочувствую, — произнесла Тая, ощущая неловкость от того, что невольно затронула болезненную тему.

— Не надо. Варька у меня сама виновата. Сначала пускает к себе проходимцев, а потом удивляется, что они пропадают в неизвестном направлении, — Нинель  отвернулась к окну, и  девушка сделала вид, что не замечает её слёз, коря себя за то, что затронула такую болезненную для «менеджера по клинингу» тему.