И чего?

А того, что новость – понятие абсолютно субъективное.

То, что для одного человека является новостью, для другого – повторение пройденного.

Общение людей – это, помимо всего прочего, еще и обмен новостями. Это могут быть сплетни. А может быть и что-то новое в понимании мира, чем один человек делится с другим.

Существует немалое количество людей, которые стесняются спрашивать. Им неловко от собственного незнания. Им представляется, что все вокруг такие умные, а вот они сейчас спросят какую-нибудь глупость, и все начнут над ними смеяться.

Когда человек берет интервью– не знать не стыдно. Стыдно – иметь возможность узнать и не использовать ее.

Может быть, то, что я сейчас скажу, покажется излишне пафосным, однако я убежден: в повседневной жизни решение взять интервью – это поступок человека, который не желает, чтобы им манипулировали обстоятельства.

Повторим еще раз: жизнь всяко течет, даже когда вы на нее не влияете и ее не анализируете. Всяко вы куда-нибудь да приплывете. Можно вообще ничего не спрашивать и все равно куда-нибудь добрести.

Само по себе решение взять интервью – это борьба с течением. Это – не желание плыть по воле волн, а стремление двигаться по собственной воле. Это поступок, другими словами, некоторое событие, выпадающее из общего течения жизни.

Ага. Два раза. Когда я спрашиваю у продавщицы, свежая ли сметана, я, что ли, поступок совершаю?

Конечно. Можно же быстренько схватить подешевле и помчаться по своим делам.

Любой вопрос, даже самый, казалось бы, обыденный – это попытка понять мир или самого себя.

Ну, вы дали пафоса!

А мы ничего, кроме мира и самих себя, не познаем. Больше объектов для изучения не дано нам. Без умения брать интервью ни себя, ни мир познать невозможно.

Интервью – единственный жанр человеческого общения, который уничтожает незнание и о мире, и о самом себе.

То, что называется «телевизионной карьерой» у меня началось по-настоящему, когда я попал на «Авторское телевидение» к продюсеру Анатолию Григорьевичу Малкину. Анатолий Григорьевич – человек сложный, очень, скажем так, бережливый в отношении денег, люто ненавидящий всех, кто покинул его телекомпанию, и готовый чуть ли не физически их уничтожить, но при этом – личность очень талантливая. К тому же – замечательный педагог.

И вот я, относительно молодой и безотносительно амбициозный, прихожу к продюсеру и заявляю с порога: хочу, мол, Филиппа Киркорова на передачу пригласить. Гордое мое сообщение не производит на Малкина ровно никакого впечатления, и он спрашивает довольно лениво:

– А у тебя есть к нему вопросы? Вот у тебя лично – есть?

Теперь-то я понимаю, что, в сущности, опытный продюсер поинтересовался: а есть ли такая новость, которую лично я хотел бы выведать у этой звезды? Я понял, что такой новости нет, то есть, по сути, нет у меня к Киркорову вопросов. К слову скажу, когда вопросы появились – появился и Филипп Бедросович в «Ночном полете».

В самом конце нашей книги мы побеседуем еще о специфике теле– и радиоинтервью, однако здесь замечу вскользь: если у вас есть возможность выбора собеседника, надо выбирать того, к кому у вас – у вас лично – есть вопросы, то есть собеседник является для вас носителем некоей новости – про самого ли себя или про дело, которое он делает.

Это такой профессиональный журналистский совет?

Да, это совет журналистам.

Это совет только журналистам?

Нет, это совет не только журналистам.

Почему у многих людей так часто возникают проблемы: как заговорить? с чего начать? о чем спрашивать незнакомого собеседника?