Узнав эту весть, Иван с Архипом дружно решили не правиться далее на Москву через Козельск, а повернуть к северу, на Торжок. Знать о литовской грозе с запада и не повестить об этом как можно скорее князя, его ближних бояр – это просто не укладывалось в голове! Ольгерд мог нагрянуть на Москву в любую минуту: крепчали морозы, поля становились проходимыми, реки уже не требовали переправ. Один спутник серьезно простыл, его пришлось оставить у границ Смоленского княжества. Все помыслы только об одном: успеть, успеть!.. Не успели!..

Дорогобужская земля встретила москвичей проклятым местом. Опустелые и разграбленные деревни, пепелища, собаки с отвисшими от мертвечины животами. В одном из сел москвичи наткнулись на страшную картину: несколько мужиков, очевидно, пораненных при стычке, были зверски казнены. Изверги расклинили стену рубленого дома, сунули в щель кисти смердов, выбили клинья и оставили мучительно умирать. Единый крест распятия для всех!..

Двое были в беспамятстве, но еще дышали. Их освободили, от рук уже шел смрадный запах гниющей плоти. Почувствовав на лице струю ледяной воды, один мужик отверз глаза и невидяще поводил зрачками. Затем взор его осмыслился:

– Братцы! Откуда вы?

– Москва.

– Догоните их, окоянных! Полон отбейте, отомстите! Нехристи ордынские так не измывались, как эти! А ведь тоже крест на шее имают…

– Кто здесь прошел?

– Литва… Ольгерд… будь они прокляты…

Пелена беспамятства вновь заволокла глаза.

Иван разогнулся, обвел взором спутников. Остановился на племяннике:

– Добей их обоих!

– Ты что?..

– Добей, это для них избавлением будет. Христа тоже от мук копьем избавили. Остальные гляньте по избам, может, что нужное в дорогу узрите. И… дальше! Повестим князя – рати повернет и переймет этих татей. Иного не мыслю!

Неподалеку от села нашли еще одного беглеца, спасавшегося в земляной норе. Рассказав, кто они и куда направляются, Иван попросил страшно оголодавшего мужика провести их кратчайшим путем в нужном направлении. Смерд взялся указать дорогу до Вязьмы, одновременно добившись, чтобы москвичи взяли его с собой и далее. Зимовать в опустошенных местах было смерти подобно.

Еще двое суток пути. Вязьма тоже оказалась тронута литовской дланью, но здесь хотя бы многие дома уцелели. Вечерело. Андрей с Глебом были посланы в дозор, остальные пока остались на опушке бора. Парни вернулись вскоре галопом, нещадно охлестывая плетьми впалые бока лошадей.

– Ну, что?

– Большой рати там нету, пустой городок. Ворота нараспашку, никакой охраны не видно. Люда на улицах нет, только в некоторых домах печи топятся. Вот!

– Стало быть, можем все въезжать? – нетерпеливо перебил племянника Иван.

– Погодь!

Андрей припал к сулее с водой и сделал несколько жадных глотков. Утер губы грязным рукавом тегиля.

– Второй дом по главной улице… ратные там на постой встали!

– Чьи?

– Бог их ведает. Кони свежие, сбруя добрая. С десяток будет…

– Свежие? Архип, как мыслишь: новые кони нам не помешают?

– Думаешь, литвины?

– Кто ж еще? Одна змея проползла, никак не насытится. Онопря, баешь, сам про Можайск на княжем дворе слышал?

– Про него парни, что от Миндовга возвернулись, толковали.

– Макарка, а где отсюда Можайск, ведаешь?

Проводник уверенно показал на запад.

– Далеко?

– На свежих лошадях суток двое ходу. Это если одвуконь идти.

Иван задумался. Успевший хорошо изучить его характер, Архип спросил:

– Думаешь путь поменять?

– Думаю, литвины полоном, скотом уже себя изрядно огрузили. Скоком не пойдут. Нас не намного опередили. Повестить бы можайцам, чтоб в осаду округу забивали.