– Нет, – кивнула женщина. – Потому что это не кино и забавных приключений не будет. Это жизнь. Вонючая жизнь в вонючей канализации вонючего городишки. И эта жизнь, – она пнула тушу дохлой твари, – пытается тебя сожрать. И бежать некуда, так везде.

– А где я?

– Сказала же – в вонючей канализации вонючего городишки. Это похоже на метафору, что ли? Пошли, у нас тут кое-какие дела. Из-за тебя возвращаться не будем.

Женщины направлялись туда, откуда прибежала Маринка. Девушка опасалась, что там окажутся ещё такие же твари, как напавшая на неё, но воительниц это, похоже, не волновало. Они остановились возле вонючей лужи, всматриваясь в стену за ней.

Теперь и Маринка заметила, что стены там нет, а на её месте клубится всё та же чёрная мгла.

Одна из женщин зашагала прямиком по бурой жиже, не боясь запачкать сапоги. И так же смело сунула руку прямиком во тьму. Пошарив там, вытащила обратно и осмотрела. С рукой ничего не случилось, и воительница повторила попытку, на сей раз углубившись по плечо.

– Что-то попалось, – объявила она.

Женщине пришлось поднапрячься, чтобы извлечь свою добычу на тусклый свет фосфоресцирующего мха. Сначала показалась рука. Воительница потянула, отступая назад, и наружу вывалилось тело.

Темноволосый обнажённый мужчина, хорошо сложенный, как отметила Маринка. Кожа бледновата, но это готичненько. Он упал лицом вниз и не шевелился.

– Дохлый мужик, – резюмировала воительница, пнув его в бок. – Эка невидаль. Пошли дальше искать.

Тело конвульсивно дёрнулось и приподнялось на локтях. Рука метнулась в сторону, ударив женщину по ногам и опрокинув. «Дохляк» пружинисто вскочил и замер над упавшей на полусогнутых, по-звериному склонившись вперёд, будто не уверенный, не встать ли на все четыре. Он оскалился, продемонстрировав ровные белые зубы, вполне человеческие.

– Бежим! – крикнула остававшаяся на ногах амазонка и, толкнув Маринку, поспешила последовать собственному приказу.

Девушка помчалась за ней. Боясь упустить женщину из виду, она не осмеливалась притормозить, чтобы дождаться отставшую. А когда эхо стало доносить крики, прибавила хода.

Готичный брюнет оказался не только вполне живым, но и агрессивно настроенным. Да и весь готический флёр мигом выветрился, стоило ему подняться, сразу проявилась звериная натура хищника. Сумасшедший какой-то. А может, оборотень. Могут ведь быть оборотни там, куда попадают через чёрную пелену, упав с балкона? Где бы и чем это место не было. Немного утешало, что тут всё же есть какой-то город, а не только тёмные лабиринты тоннелей с бурой жижей на полу и голодными чудовищами.

– Зря мы его вытащили, ох зря, – пробормотала воительница, наконец остановившись отдышаться.

– А кто это?

– Да откуда ж я знаю? – пожала плечами женщина. – Вернись да спроси.

– Что-то не тянет, – признала Марина.

– Вот именно. Ну да ладно, одной тварью больше, хуже не будет.

Марина подумала, что в кино и книгах после этой фразы всегда немедленно становится хуже, причём намного. Но тут ведь не кино и не книга. Чем он хуже того урода, что гнался за ней. Этот даже более-менее на человека похож.

– Хуже не будет, – согласилась она.

***

Он приподнялся на локтях и покосился в сторону. Три живых существа. Напасть, убить, уничтожить.

Резкий взмах рукой – и ближайшее существо падает. Он пружинисто вскакивает на ноги. Он хищник, убийца, а они добыча, жертвы. Он оскалил зубы и напряг мышцы, проверяя их работоспособность.

Два существа быстро удалялись. Догнать? Существо на полу пошевелилось. Хищник склонился над ним, забыв про двух других.