«Ну я рада, что у вас всё наладилось. А что изменил, постарайся забыть, не терзать себя. Все оступаются. Главное, что он тебя любит».

Да уж, любит не то слово. До сих пор отголоски его большой и светлой любви в животе чувствую. Чуть рёбра не сломал.

Дверь распахивается без привычного стука и в комнату влетает муж. Лёгок на помине. Глаза великой яростной любовью светятся, скулы ходуном ходят, а руки в кулаки сжимаются.

Сердце замирает, чувствуя что-то неладное.

Он скидывает на пол одеяло и резко хватает меня за руку.

— Пора вставать, спящая некрасавица, время передышки кончилось.

Он рывком сбрасывает меня с постели. Ударяюсь копчиком о пол, локтём цепляя перила кровати.

— Мне больно! Что ты делаешь? Я ещё не здорова!

— Здорова. Я говорил с доктором. А ещё с руководством пары фондов, куда ты отправила данные по своему отцу.

Всё-таки узнал. Всё-таки раньше, чем я получила от кого-либо положительный ответ.

— Не беспокойся, — продолжает, — я уже заверил их, что твой отец не нуждается в помощи, так как уже получает её в полной мере.

Опустив глаза, проглатываю вставший в горле ком. Надежда, что всю неделю отогревала мне душу, вмиг растаяла. Мне никто не поможет. Больше никто…

— Какая же ты скотина… — говорю.

— А ты дура, если правда думала, что у тебя получится провернуть это за моей спиной.

Хочется расплакаться. Неужели в нём не осталось ничего человеческого? Лишить меня даже возможности получить помощь в другом месте, чтобы что? Как жена я ему не нужна…

Слезинка не удерживается в уголке глаза и всё-таки стекает по краю носа.

— Пожалуйста, отпусти меня домой, — тихо произношу. — Я ведь…

— Домой?! — натужно громко смеётся. — Нет у тебя дома, кроме этого. Давно бы уже продали всё, что имели, чтобы покрыть хоть часть стоимости лечения. Ты говоришь, что я скотина? Скотина, чья семья безвозмездно помогала твоей столько лет? Скотина, что взял тебя в жёны, замухрышку из задрипенска без рода, без племени, и в люди вывел? А чем ты мне отплатила? А?

— Я не из Задрипенска, я из Зарайска. А это, между прочем, Московская область.

— Ты хоть раз своей головой подумала, зарайская королева бензоколонки, где бы ты была, если не я? На панели своему папе деньги зарабатывала? Боюсь, не хватило бы, как любовница ты так себе. Только для официантов и сгодишься.

— Дим, зачем я тебе? Чтобы издеваться?

— Теперь да. Больше ты ни на что не годна. Знаешь, почему я на тебе женился?

— Не знаю, — честно говорю.

Раньше думала, что по любви, а теперь совершенно не знаю.

— Этого хотел мой отец, — он берёт меня за подбородок и сжимает губы. — Ты ему понравилась. Задорная, добродушная, не испорченная девочка. А я надеялся, что пойдя ему навстречу, обеспечу своё будущее. Как видишь, не помогло. Может, если бы ты родила ребёночка, он бы переделал своё завещание, но ты и на это оказалась негодной.

Он толкает мою голову так, что та ударяется о деревянный каркас кровати.

Но мне уже не больно. После того, что случилось неделю назад мне уже ничего не больно. Ни морально, ни физически. И даже открывшаяся причина неравного брака зарайской королевы бензоколонки с московским наследным принцем, лишённым наследства, меня уже не трогает. Всё что меня ещё волнует, это диагноз моего папы, который никуда не денется по мгновению волшебной палочки.

А значит, мне придётся многое терпеть. И подобные всплески агрессии и попытки уничтожить во мне всякую веру в себя.

Один раз приложить мою голову о кровать ему недостаточно. Войдя во вкус, Дима уже замахивается на пощёчину, но внезапно словно передумывает и оправляет рукав рубашки.