Завершаем учебную мутотень в половину восьмого.

На улице вдыхаю свежий морозный воздух, поднимаю воротник пальто. Подхожу к машине и заливаю в замок литры силиконовой смазки.

Синий культовый родстер ягуар "и-тайп" с откидным верхом в сезон сугробов и метели смотрится летающей тарелкой. Плевать, в Санкт-Мориц в Швейцарии проводят ежегодные зимние ралли винтажных автомобилей, так и мы в Росии тоже могём.

Справившись с замками морожу зад внутри. 

В салоне скребок для льда, плед, лопата с телескопической ручкой и вазелин для оконных и дверных уплотнителей - стандратный набор вроде аптечки.

Фломастером отчеркиваю на сигарете отметку. Щелкаю зажигалкой. 

По пути, как обычно, у водил глаза на лбу. Кажусь чокнутым психопатом-убийцей, медленно-медленно растягиваю смерть иконы британской автомобильной индустрии.

Мужики, я наносил слой защитного покрытия, но не канает, это не изи-пизи, лемон сквизи. Ржавчина на крыше, коррозия кузова - моему коняшке плохо, он болеет и умирает, я все вижу, но не могу отправить его в госпиталь. На реставрацию, наверное, уйдет еще больше бабла, чем стоимость самого яги, а у меня пока нет средств. 

Напрягает эта тема до одури. Но выгода гнева в его ликвидусе, он горяч, как солнце, спасибо ярости я жив, хотя она же и раскатала в лепёху мою семью. Парадокс тянет на трехкратное ура.

Паркуюсь в подземном гараже, дальше через тамбур в коридор, и вуаля, мой еще один дом.

- Александр Александрович, - бросается навстречу верная Василина. - Вы приехали! Как я рада вас видеть! В бар? Хотите ром?

- Ром, но в душ, - говорю, не замедляя шаг. Иду к лестнице, она подскакивает рядом. - Что у нас сегодня?

- Стиль Чикаго, - торопливо объясняет админ. - Принести вам костюмы?

- Не знаю. Нет пока, - поднимаюсь на второй этаж. - У вас все готово? Новенькая что делает?

- Новый администратор? Она еще не приехала.

На ходу листаю телефонную книгу. Резко останавливаюсь, Василина бьется лбом в мое плечо.

- То есть как не приехала? - кажется, я ослышался.

- Вот так, - админ поправляет съехавшую с головы повязку с разлохмаченным торчащим пером. - Сказала, что будет в девять вечера. А щас половина.

- А, ну ладно, пусть не торопится, - киваю. Смотрю ей в глаза.

Зеленую радужку быстро заполняют расширенные в испуге зрачки - неужели, действует, не все еще страх растеряли. А то переживать начал.

 Василина закрывается папкой, как щитом, и отступает, запинается на ступеньках. Выдавливает:

- Александр Александрович, что-то не так? Я думала новенькая на особом положении, поэтому сильно не придираюсь.

- С какой стати? - машинально делаю шаг к ней.

- Ну ее же вас сын привел сюда, Егор. Сказал знакомая его, работа ей нужна, - тараторит она и пятится от меня.

Стоп машина. Держусь за перила и держу лицо. Показывать подчиненным эмоции - провальная фигня, соберись. Сухо спрашиваю:

- А Егор по каким дням сюда таскается?

- На вечеринки по понедельникам я не пускала его, как вы сказали, - успокаивает она. - И так тоже давно его не было.

- А девушку как зовут? Лет сколько?

- Александр Александрович, надо по бумагам посмотреть. Мы же все тут под псевдонимами, я так и не вспомню.

- Ладно. Потом, - иду наверх.

Греюсь. Ну что за мелкий гаденыш Егор. Лезу вон из шкуры, чтобы вернуть с ним контакт. Мириться, значит, не хочет, а устраивать через меня жизнь своим телкам - пожалуйста. От всей души верю, что ему хватило ума, и баба эта не из института, иначе обоим уши оторву.

Ополаскиваюсь, переодеваюсь в другой костюм, сразу цепляю маскарадную маску на глаза, и иду вниз. Вместо отдыха включаюсь в работу, гоняю всех и докапываюсь до всего, я ужасный начальник, люблю накаливать чувачков. Егоровской протеже так и нет, да и черт с ней, приедет и сразу уволю.