- И какие конкурсы? У нас секс-вечеринки, не забыли?

- Для начала легкая эротика и элементы господин-госпожа. А дальше...пока наброски. Можно обновления немецкого порно глянуть, там бывают годные идеи,  - она замолкает и ждет моей реакции.

Вот это бесстыдница. И даже не краснеет. Она или не малыш, или очень гибкая, в профессии как дома в ванной плавает. Что сказать, забавный экземпляр.

Выдерживаю длинную паузу.

Она нетерпеливо барабанит пальцами по столу. Цокает и недовольно поджимает губы. Откидывается на спинку дивана. Теребит край широкого вязаного шарфа.

Надо же, упертая, между нами молчанка и гляделки, и ее задранный до потолка нос. Она меня, всерьез, что ли не воспринимает до сих пор?

- Кристиан, а в приглашениях гостям вы фотографии добавляете? - спрашиваю.

- Что? - она подается вперед. - Ну, когда как. Если есть, что фоткать, то да.

- У меня предложение. Сходите и слепите снеговика. В мини-бикини его оденьте. А я вас потом пофоткаю. Для гостей.

- Со снеговиком? - переспрашивает.

- Да, - подтверждаю.

- В бикини.

- Ага.

- И когда лепить?

- Да вот прям щас и идите. У клуба есть хороший сугроб, вам хватит даже на большого.

Она смотрит в стену. В темно-синюю пористую поверхность, утыканную цветными светильниками. Переводит взгляд на меня и утверждает:

- Вы издеваетесь.

- Бог с вами, Кристиан, - неодобрительно качаю головой. - Даже не думал.

Она сидит еще пару минут, надеется. Но перед моей непреклонной гримассой надежда угасает, тлеет, Кристина вздыхает и хватает с подлокотника куртку.

- Позовите меня, как готово будет, - кричу ей вслед. 

Двигаюсь поудобнее и листаю телефонную книгу. Надо возвращаться в большой бизнес.

Сверяюсь с расписанием в институте и договариваюсь о нескольких встречах. Н-да, отвык. Щас и нервничать не в цвет, но куда деваться, миром правят не любовь и не доброта, а стальные яйки.

Кстати, о яйцах, я еще не завтракал. Повар уже ушел или в клубе?

Повара нет, ну ок, чревоугодие оставим на потом. Поднимаюсь наверх за пальто. Заруливаю в костюмерную, прихватываю купальник для снеговика и выхожу на улицу.

Кристина возится в снегу у крыльца. На ступеньке лежит аккуратный кругляш, голова стало быть. Она пыхтит и катает туловище. Тяжело дышит, между зубов торчит кончик розового, как у котенка, языка. Видит меня и предупреждает:

- Только ломать не смейте.

- За кого вы меня принимаете, Кристиан, - спускаюсь ниже.

- За мужчину, - стучит ладошками по комку снега. - Знаю я вас, - да что ты говоришь. Она трет варежкой влажный лоб и продолжает. - Как-то давно я сделала на лавке у подъезда снеговика-маму и снеговика-дочку. Вместо глазок и носа почки с сирени. Ручки веточки. Уходить домой боялась, рядом с мерзкой-мерзкой ухмылочкой крутился соседский пацан. Я его попросила не трогать, он: да-да, Кристин. Ага. Догадываетесь, чем все кончилось? Я когда уже дверь подъездную открывала, обернулась. А он злостно моих снеговиков потрошил, садисты обзавидуются, - она разгибается и обличительно тычет в мою сторону. - Вопрос: почему по статистике на одного достойного волка приходится семеро кретинских козлят. В смысле козлов.

Она смотрит на меня.

Я разражаюсь хохотом.

Однако.

Что у нее с башней? Большей дичи в жизни не слышал. Она хмурится, я вытираю выступившую слезу и уточняю:

- Кристиан, я верно понял, вы меня только что козлом обозвали? 

- Бог с вами, Александр Александрович, - передразнивает она. - Даже не думала, - поворачивается спиной и катит ком вдоль крыльца.

Оглядываюсь по сторонам. Народ и так с вопросом в глазах: "что она мутит", недоуменно чешет мимо. Если тоже начну ковыряться в сугробах, глупость зашкалит. Идея с дурацким снеговиком вообще нелепица. Но руководитель слов не забирает.