- Ждет вас, - отозвался водитель, улыбнувшись девушке. Она лишь отвернулась к окну, сложив руки на груди.

За все время перелета девушка не обмолвилась со мной ни словом. Она не жаловалась, что рейс задержали и в аэропорту не было комфортного места ожидания. Бутерброд и кофе, что я купил ей, приняла, лишь буркнула “спасибо” себе под нос.

До больницы мы доехали за час, и Настя задремала, завалившись на мое плечо. Толик остановился перед клиникой и посмотрел в зеркало заднего вида, удивленно приподнял брови, но промолчал. Я рассматривал лицо девушки. Отчего-то она казалась мне смутно знакомой, но я списал все на схожесть с Михаилом Романовичем. Тонкие черты лица, изящные брови, слегка припухлые губы и острые скулы. Волосы убраны в пучок, и несколько прядей выбились. Я осторожно поправил прядку, заправив ее за ухо. И девушка повела носиком, а потом и вовсе открыла глаза, уставившись на меня.

- Что происходит? Где мы? - Настя встала и сонно осмотрелась.

- Приехали, идем, - немного смутился пойманный за разглядыванием.

- Хорошо, - девушка не спорила, и я подозревал, что это затишье перед бурей.

2. Глава 2.

Анастасия.

Затянувшееся ожидание перелета и сам перелет меня вымотали, и потому в частную клинику я заходила словно выжатый лимон. Я хотела поскорее расквитаться с целью своей поездки и поехать на вокзал. Купить билет на поезд и вернуться домой. Я уже предвкушала, как сладко буду спать под мерный стук колес в плацкарте. И, честно сказать, я ужасно жалела, что поддалась на шантаж и согласилась на поездку. Не хотела расстраивать маму. У нее слабое сердце, и я стараюсь ее лишний раз не волновать.

Олег проводил меня к палате, которая больше походила на номер в пятизвездочном отеле, и, постучав, заглянул во внутрь.

- Проходи, - меня чуть ли не запихнули в палату, и мужчина сразу же вышел, лишь кивнув моему родителю. Папа ушел, когда мне исполнилось пятнадцать, потому я хорошо его запомнила, но то, что я видела сейчас, меня шокировало.

- Здравствуй, дочка, - на постели сидела тень отца. Некогда статный и привлекательный мужчина сейчас представлял из себя обтянутый кожей скелет с серой пергаментной кожей. Сердце дрогнуло от слов родителя, но я взяла себя в руки.

- Не называй меня так. Дочкой я была десять лет назад, а сейчас я для тебя Анастасия Михайловна Толстых, - я сложила руки на груди и смотрела на мужчину. Не хотела отождествлять его с отцом, хотела разделить эти два понятия.

- Хорошо, буду называть тебя Анастасия Михайловна, - мужчина снисходительно улыбнулся, но лицо сразу же исказила гримаса боли.

- Ты хотел поговорить? Говори, - я отвела взгляд, чтобы не видеть лицо отца, искаженное от боли. В горле встал ком. - Мне еще на поезд надо успеть.

- Я хотел попросить о помощи, - начал говорить отец и замер, ожидая моей реакции. А я не выдержала, хоть и дала себе обещание быть холодной, как айсберг.

- Думаю, тебя здесь неплохо лечат, так что я тебе ничем помочь не могу, - я пылала от гнева.

- Нет, дочка, - и, увидев мой гневный взгляд, сразу же исправился, - Анастасия Михайловна. Спасибо, хоть отчество оставила.

- Чем я могу тебе помочь? Я не врач, чтобы тебя вылечить, а в деньгах, на сколько мне известно, ты не нуждаешься, да и я бы не смогла ими тебе помочь, - я поискала глазами стул, но не нашла и была вынуждена пройти и сесть на кресло около постели отца.

- Ты, я думаю, в курсе, что у меня с партнером есть юридическая фирма, - я кивнула в подтверждение, что данная информация для меня не секрет. - Я хотел бы, чтобы ты встала во главе этой фирмы на год вместо меня, пока я лечусь и прохожу реабилитацию, - выдал отец, а у меня челюсть отвисла от удивления, а глаза вот-вот вывалятся из орбит и укатятся под кровать.