Так приятно залипать на то, как он с кем-то из наших разговаривает, как улыбка обнажает белоснежные зубы и на щеках от этого появляются легкие ямочки. И глаза светятся, когда он шутит. А когда говорит серьезно – на лбу появляются легкие складки оттого, что он задумчив. И вечно при этом крутит кольцо на пальце… длинными, красивыми пальцами… которые могли бы быть сейчас…

Уф, о чем я думаю. Прочь, прочь мысли.

– Прекрати улыбаться как дурочка, – Ната пихнула меня в бок, отрезвляя. Она смотрела строго, как мама на непослушного ребенка. И ведь вечно заботится, чтобы мы не выглядели глупо на людях…

"Из нас троих только я умею сохранять трезвость ума!" — любила повторять Наташа.

Что ж, это правда.

Ната заправила свою короткую, темную прядь за ухо и оглянулась, проверяя, смотрел ли кто на нас. Взгляд такой насторожено-подозрительный. Расслабился только тогда, когда красный сигнал опасности в ее голове не сменился зеленым.

Я миролюбиво хмыкнула. Мы все заботимся друг о друге. Просто каждый по-своему.

– Лесь, – самый прекрасный голос на свете назвал мое имя.

– А? – я тут же встрепенулась, готовая ответить на любой вопрос Егора и сказать «да» на любую его просьбу. Особенно когда он вот так прямо смотрит на меня, что аж дыхание застревает внутри.

– Слушай, тут на первом курсе у юристов новенькая появилась… Ты же все и обо всех знаешь, расскажешь что-нибудь о ней?

Резко скисла.

Я всегда плохо относилась к тому, когда он проявлял внимание к другим девушкам, потому что он мой, он никому не должен достаться, кроме меня.

Еще и эта новенькая… симпатичная, зараза, я ее видела. Ноги от ушей, скромность и личико, как у ангела. Может, сказать, что у нее есть парень? Или даже несколько…

– Мне для друга надо, – тут же добавил, видя, что я растерялась. Достал телефон, что-то нашел в нем и приготовился записывать. Видимо, сообщение тому самому другу.

– А! Да, сейчас, – иногда я сама офигеваю от того, как быстро меняется настроение. Если бы на мои эмоциональные качели сел кто-то левый – его бы стошнило от перегрузки. То, что внутри собиралось умирать, воскресло и запорхало с новой силой, как будто просто прилегло отдохнуть. В голове уже двигались шестеренки. Я вспоминала все, что говорили о ней девчонки и парни с того потока. – Ну, парня у нее нет. Скромная и тихая. Домашняя, любит спорт, поэтому вторник и четверг она в спортзале. Ей нравится Марвел и шоколад.

– А какие парни? – уточнил Егор, не сводя взгляда с телефона. Пальцы быстро двигались по сенсорному экрану.

– Она стеснялась о таком говорить, насколько я знаю. Может, блондины… – и прищурилась, наблюдая за его реакцией. Ноль. Никакого разочарования или легкой толики грусти, ведь сам Егор был брюнетом. Я облегченно выдохнула, груз упал с души, и добавила: – хотя нет, ей главное, чтобы внутри человек был хороший и интересный.

– Блин, Леськ, ты как обычно выручила, – он улыбнулся и положил свою ладонь на мою руку, слегка сжав в знак благодарности. – Я придумаю, как расплатиться с тобой.

Своей любовью… Собой… Просто займись со мной…

– Да ничего, мне несложно помочь другу, – хохотнула насколько наигранно, что уловила саркастичные улыбки подружек. Пошлые картинки с трудом исчезли из моей головы, но не до конца – они просто спрятались до лучших времен.

Нам принесли заказ, и Егор убрал руку, потянувшись к своей тарелке. Моя ладонь тихо сползла под стол, а я сама пыталась спрятать свое покрасневшее лицо в кружке с кофе.

И-и-и-и-и! О божечки!

Не буду теперь ее мыть…

– Я сегодня поздно приду, – сообщила родным за столом. Мы сидели в светлом, большом обеденном зале, вроде как полдничая. Или это предужин? По крайней мере, я только вернулась с учебы и была жутко голодна. Не то, чтобы я не люблю есть с семьей, просто они иногда поднимают не самые приятные мне темы… А есть в комнате строго запрещено. Вот и приходится идти на компромисс ради сытости.