Но пока я мысленно сетую на обстоятельства и больную ногу, Горский берёт мою сумку, а затем подхватывает меня на руки и несёт к машине. Открывает переднюю дверь и сажает на пассажирское сиденье.

В этот самый момент подъезжает такси.

- Моё такси, - комментирую я приезд машины и пытаюсь встать, но Горский не даёт мне этого сделать.

- Я сам отвезу тебя, куда скажешь! – а затем подходит к таксисту и расплачивается с ним.

Машина тут же уезжает, оставив нас с Горским наедине в ночной тишине.

- Я сейчас осмотрю твою ногу. – Поясняет он, что-то ища в багажнике, но уже через минуту возвращается ко мне с аптечкой. – Сейчас возможно будет больно, потерпи, ладно. – Просит он меня, ощупывая мою ногу.

- Ай, - всё же не могу сдержаться я, когда он нажимает на голень.

- Перелома нет, а вот ушиб сильный. – Ставит он диагноз, будто он доктор. – Но рентген я бы тебе всё же посоветовал сделать. – Продолжает давать советы он.- А пока я тебе ссадину обработаю, - объясняет он, доставая из аптечки перекись водорода.

- Вы так говорите, как будто вы врач. – Замечаю я.

- А я и есть врач, - улыбается он мне. – Позвольте представиться Артём Александрович Горский, врач в третьем поколении. Я хирург. – Шокирует он меня.

- Ничего себе. – Искренне удивляюсь я.

- Удивлена? – интересуется он.

- Честно, очень. – Как на духу признаюсь я.

- У нашей семьи сеть частных клиник по всей стране. Я и в ваш город приехал по поводу открытия нашей клиники. – Объясняет он.

По слаженным движениям Горского видно, что раны он обрабатывает не впервые. Настолько быстро и грамотно он всё делает, при этом, не прерывая нашу беседу ни на минуту.

- В тот вечер, когда я зашёл к вам в салон, неожиданно перенеслась важная встреча. Вот мне и пришлось решать вопросы на ходу. Ещё раз спасибо Кира большое, что помогла мне тогда. – Искренне улыбаясь, благодарит он меня. – Да, и прости меня за моё дальнейшее поведение. Я вел себя как последний кретин. – Извиняется он.

- Вот тут вы абсолютно правы. – Соглашаюсь с ним я, на что он мне снова улыбается.

Затем он перебинтовывает мою ногу, убирает аптечку и садиться за руль.

- Говори адрес, куда тебя вести в столь поздний час, да ещё как я понимаю с вещами. – Он показывает взглядом на мою сумку.

- К моей подруге. – Отвечаю я, а затем называю адрес Горскому.

- Ну, к подруге, так к подруге. – Отвечает он и заводит машину.

***

- У тебя неприятности? – спрашивает Горский, едва мы начинаем свой путь.

- Нет, всё нормально, - отнекиваюсь я, - с чего вы взяли? У меня всё хорошо. – Рассказывать ему о том, как родной отец выгнал меня из дома, у меня нет ни сил, ни желания.

Едва я только вспоминаю об этом, у меня ком в горле встаёт, а на глаза слёзы наворачиваются. Я боюсь даже представить, что будет, если я начну всё это рассказывать. Поэтому я решила тактично сказать Горскому, что у меня всё в порядке.

- Понятно. – Вздохнул он, всё же не дурак и всё понял. – Если нахождение на улице глубокой ночью с вещами, а я так полагаю, в сумке твои вещи, - он снова показал взглядом на заднее сиденье, на котором лежала сумка с моими вещами, - это всё нормально. То я даже боюсь представить, что значит проблемы и неприятности.

- У меня, правда, всё хорошо. – Глубоко вздохнув, снова ответила я, пытаясь убедить в этом, наверное, скорее себя, нежели Горского.

- Ну не хочешь рассказывать, как хочешь, это твоё право. – Спокойно ответил он. – Просто я бы мог тебе помочь. Да, кстати, - он неожиданно притормаживает и съезжает на обочину, а затем достаёт бумажник и берёт оттуда деньги, которые сразу же протягивает мне, - держи, это твоё.