Боже, если Руслан сейчас начнёт свой обычный следственный эксперимент, я расколюсь на раз!

- Так с кем, Агния?

- Что с кем, Руслан?! Да твою ж налево, с чего ты взял, что я пила? Да я с работы ушла не больше часа назад! Когда б я успела?!

- Ладно, задам другой вопрос, с кем ушла с работы?

И зачем, спрашивается, все эти игры, если можно было меня уже давно припереть к стенке? Или это очередная китайская пытка - продавить все болевые точки, чтобы я призналась сама? Или же... Или же он не знает?

- Ну и поинтересовался бы у тех, кто тебе докладывает о моих перемещениях. Да, и, кстати, не Нина Ивановна ли это, м? Нет? Или охрана на посту? Кто там блюдёт так неустанно за мной?

- Это мой завод, Агния, и я имею право знать, кто во сколько покидает своё рабочее место.

Зашибись, вся попа в шрамах!

- Я, конечно, заводами не владею. Но тут моя квартира, и я тоже имею право быть по крайней мере оповещённой, когда ко мне вламываются без спроса и шарятся по моим шкафам. Так вот, Руслан Валерьевич, если вы вдруг ещё не поняли, то вам тут не рады. Идите вы... на свой завод, владейте им там, Сашенькой своей владейте. Ниной Ивановной, предательницей, тоже. Всё, задолбал! - последнее слово я выкрикнула прямо в ошарашенное лицо и оттолкнула Руслана с дороги.

Постаралась взять под контроль трясущиеся руки, пока доставала кружку из шкафчика, опускала в неё пакетик заварки и заливала кипятком из чайника. Туда же направились три ложки мёда и четыре - малинового варенья...

Паломничество в спальню было совершенно в той же компании. С той лишь разницей, что злость придала моим движениям большей скоординированности.

Кружка с, думается, душистым чаем была установлена на прикроватную тумбочку. Я отогнула край одеяла и проскользнула в постель.

О боже, как же холодно!

Простынь, одеяло и подушка образовали вокруг меня ледяной кокон. Обычно такая уютная ткань постельного белья сейчас впилась в меня острыми иглами. Я не смогла сдержать дрожи, даже зубы забили чечетку.

Вот сейчас сил уже точно не осталось. Последние я потратила на то, чтобы закрыть глаза и сказать:

- Руслан, уйди...

Всё-таки ушёл - констатировало уплывающее сознание тот факт, что входная дверь с громким стуком закрылась. Наступила тишина, совершенно не гнетущая, а, скорее, успокаивающая.

Что я при этом почувствовала? Да ничего... Не было ни печали, ни радости, одно лишь отупляющее все чувства состояние статики. Этому абсолютному пофигизму я сопротивляться уже не могла. Густой сон наступал, заставляя веки сомкнуться...

- Агния... - Знакомый голос пробил плотную завесу аморфного тумана.

Нет! Уйди! Хочу спать!

Я попыталась возразить, хватаясь за такую тёплую приятную негу. Просыпаться не хотелось. Это же придётся вернуться к своим баранам, то бишь проблемам. Вновь оказаться в этом злом и холодном мире. Б-р-р-р-р.

- Агния! - На этот раз голос был более требовательный, и даже моё слабое мяуканье, которое должно было означать - оставь меня в покое, не принесло никаких плодов. Одеяло поползло вниз. Я ухватилась за его край, всё ещё пытаясь бороться с обжигающим открытые участки тела холодом. Одеяло же, не найдя в моих ослабевших руках никакой поддержки, сдалось на волю победителя.

Тут уже не оставалось никакого выбора, кроме как, свернувшись в позу эмбриона, проснуться и обвести комнату затуманенным от жара взглядом.

На первый взгляд всё было по-прежнему, разве что теперь на мне не было ничего, кроме ажурных трусиков, на тумбочке были расставлены различные коробочки, баночки-скляночки, лежали ячейковые упаковки с таблетками, а рядом со мной на матрасе сидел Руслан. В его руках, свёрнутое в большое белое облако, лежало одеяло. Вот, значит, кто был повинен в том, что меня сейчас трясло так, что только чудом кровать не выбила настенный рисунок в виде одной эллипсоидной фигуры и двух кругляшков к ней приставленных. Да, именно это часто используемое для заборного граффити воздаяние мужскому естеству имело одинаковый корень с тем словом, которое можно было использовать для описания моего состояния.