- Ещё бы чуточку сахара и чуть больше масла...
- Да я итак туда сахару набуро... То есть мама... Руслан Валерьевич, знаете что?!
- Что, Агния Николаевна? - Руслан откинулся на спинку стула, вальяжно так и сытно, что у меня от злости свело зубы. А он же, ничего, сидит и нагло улыбается. Опять ведь расставил свои силки, а я в них с разбегу, по собственной воле, да по самый рыжий одуван...
Боже, когда я уже привыкну думать, прежде чем бросаться на амбразуру с широко раскрытым ртом?..
- А идите вы, Руслан Валерьевич, мойте посуду! У нас здесь самообслуживание.
- Очень надеюсь, Агния Николаевна, что эта фраза относится только к кухне.
Ещё пара "комплиментов" моему борщу и самообслуживание будет повсеместно. Конечно, эту угрозу я придержала при себе. Мало ли... Я итак уже надежду потеряла добраться до десерта, когда этот, в прямом смысле, ненасытный мужик ел так, что за ушами трескалось.
Борщ ему не понравился...
Руслан собрал со стола тарелки, и даже мою. Поставил всё это добро в раковину. Конечно, у меня уже три недели как появилась посудомоечная машина, спрятанная вон за тем крашенным фасадом фисташкового цвета, но в этом признаваться я не собиралась. Когда у меня ещё будет возможность понаблюдать за мужчиной при нужном деле?
А тут - смотри не хочу...
Потекла вода, Руслан, чертыхнувшись, сбавил поток. Да, с моим сверхчувствительным смесителем надо быть настороже. Вода пошла чуть медленнее, а мой взгляд уже протянулся от мужских пяток до коленей, выше по бёдрам, задержался на крепких ягодицах. Мне не составило особого труда мысленно раздеть Руслана. Снять с него носки, выглаженные брюки, белую, закатанную до локтей рубашку. Да я даже могла вообразить, как вытягиваю кожаный ремень из шлёвок...
А может быть признаться, что у меня есть посудомоечная машина и не мучить ни его, ни себя? Просто подойти, вытянуть рубашку из брюк, пробежаться пальцами по горячей коже спины, впиться ногтями в тугой живот...
Агния, твою мать! Сиди на стуле смирно!
Я плотнее сжала ноги и продолжила свой осмотр. Огладила взглядом крепкие плечи. Сейчас Руслан чуть ссутулился, подстраиваясь под верхние кухонные шкафчики, навешанные с расчётом под мой рост. Эта поза лишь дразнила моё неугомонное либидо. Дыхание сводило, сердце билось в совершенно неположенном месте, но я всё равно продолжала следить за каждым движением.
Его руки с проступившими венами ловко перебирали тарелки, бёдра двигались в такт. Пару раз Руслан свёл лопатки и размял шею, гипнотизируя меня и этими движениями. Последней каплей моего терпения стали непослушные кудри, спадающие ему на лоб, которые он безрезультатно пытался смахнуть мокрой рукой...
Ну нельзя же быть таким... А, к чёрту всё!
Я встала со своего стула и подошла к Руслану практически вплотную, но на последней секунде струсила. Храбрости хватило лишь на то, чтобы встать у его левой руки.
- Получше намыливайте, Руслан Валерьевич. Не жалейте моющего средства. - Помнится, я на ваш пиджак и половины этой ёмкости не пожалела. - Вон, какие жирные разводы на тарелке остаются. - Руслан улыбнулся. Ну что же, значится, можно ещё ядом взбрызнуть... - Намыливайте, ага. Взбивайте до белой пены, так эффект лучше...
- Я смотрю, у вас большой опыт в мойке посуды, Агния Николаевна.
- Руслан Валерьевич, да тут особого ума и не надо. Вы точно справитесь. А что, знай себе - дави моющее средство, да усерднее три губкой. Ой! - я успела только вскрикнуть, когда оказалась у самой раковины, прижатая, так сказать, с лицевой стороны кухонной базой, а с противоположной - Русланом.