Пора признать: месяц без секса рядом с Карамелькой – я взорвусь.

У меня и так в этом плане, вопреки гуляющему обо мне в прессе мнению, серьезные проблемы. Не физические, слава богу. Психологические. С возрастом я становлюсь типом избирательным. Если раньше меня могли возбуди сиськи и подкачанная задница, то теперь мне ум и индивидуальность подавай. Не встает на однотипных кукол, которых штампуют в клиниках пластической хирургии. Их же рядом поставь, хрен отличишь!

Да, я все еще мистер обаяние. Характер у меня такой. Могу флиртовать и заигрывать направо и налево, но это не значит, что каждая такая «интрижка» заканчивается жарким паревом. Уже давно и далеко не так. Я чертов гурман. Изыски мне подавай.

Просто так легче. Когда люди видят в тебе только балбеса, ведомого тем, что в штанах, с такого меньше спросу. Даже у той же матушки, которая вместе с отцом крепко присели мне на уши, заявляя прямо: пора остепениться. Старший братец пока в этом вопросе держит нейтралитет. За что ему спасибо. Но тоже поглядывает косо каждый раз, как выходит какая-нибудь очередная обличительная бульварная статейка.

Вранье там все. Наглое и неприкрытое фактами вранье!

Демьян просто знает, сколько я впахиваю. Видит, как быстро фирма набирает обороты. Поэтому и не лезет. Я же, уходя с головой в работу, мотаясь по командировкам, спокойно обхожусь без физической близости неделями. Мне просто некогда страдать сперматоксикозом.

Но со Стеф…

Мы уже выяснили, что хватает вида ее голого пупка, и меня клинит. С ней жажда усиливается в разы, достигая своего апогея. Один день – я уже в фарш. И даже дневное развлечение с собственной рукой в душе едва ли помогло сбросить напряжение.

Вот если бы это рука была не моя, а Карамельки… А лучше губы… Ее порочные сладкие губы…

Стоп! Срочно думаем о плохом, Серый!

Мировой кризис…

Таяние ледников…

Катаклизмы и голодающие дети Африки…

Перенаселение планеты… Черт, нет! Перенаселение не пойдет, оно напрямую связано с сексом… проклятье!

Ростовцева вроде затихает.

Я мысленно считаю овец. От одной до ста и в обратную сторону. Сбиваюсь на сорока пяти, когда Карамелька снова, как партизан, по-тихому подползает вместе с одеялом ко мне, на ощупь закидывая свою ножку мне на бедро. Близко очень, в глазах искрит!

Голодовка, пандемия, кризис…

Голодовка, пандемия, кризис…

Судя по тому, что Карамелька появилась в номере, не включая свет, и рухнула на кровать почти поперек – она решила, что меня в номере нет. Вот будет для нее сюрприз, когда девчонка сообразит, что я не просто в номере, но и еще в одной с ней постели.

Это невыносимо…

Осторожно сдвигаюсь на край кровати. Допускаю страшную ошибку. Ростовцева завозилась. Опять. Да что ж ей не спится-то спокойно?! Я от нее. Она за мной. Двигается ближе некуда!

Очаровательно-дерзкий носик утыкается в мое голое плечо. С каждым глубоким вдохом-выдохом ее горячее дыхание поднимает у меня на загривке дыбом волосы. Меня буквально скручивает в бараний рог. И это уже становится совсем не смешно!

Кровь, хлынув, сосредотачивается ниже пояса. Вся. До последней капли. Я честно держусь. Из последних сил. Пока вместо подушки Ростовцева не начинает обнимать меня. Тут все стопоры срывает напрочь. Ее голова перемещается на мое плечо, а рука на грудь.

Я сдаюсь…

Обнимаю ее за плечи. Карамелька улеглась спать в одних трусах. Ни топа, ни пижамы, ни захудалой тонкой сорочки. Абзац! Он такая теплая, вкусная, нежная и… беззащитная в данный момент, что я честно ненавижу себя за свою слабость. Так делать нельзя. Но остановиться уже не могу.