Вася удивлённо вскидывает брови, а уже в следующую секунду громко хохочет.

— Нет, ты посмотри! Вчера красавчика заарканила, сегодня надо мной шутит! В правильном направлении движешься, Танюша! Будем считать, что проживание со мной наконец стало приносить плоды.

Ну как же хорошо, что Василина такая не обидчивая! Сама острая на язык и на других за остроты не обижается. 

— На самом деле Дан меня сначала к себе позвал, но я сразу отказалась. 

— М-м-м, — многозначительно тянет Василина, постукивая себя пальцем по верхней губе. — Звал, значит? Это хороший знак. А теперь скажи-ка, почему ты отказалась?

Мне становится неуютно, и глаза сами начинают посматривать на дверь. Смешанное чувство. Вроде и хочется обсудить минувший вечер, чтобы вновь напитаться тем головокружительным триумфом, но параллельно не покидает мысль, что я не имею на это право. Произошедшее было не более чем удачным стечением обстоятельств, и всерьёз обсуждать это — всё равно, что обманывать себя и окружающих. Громов ведь обратил внимание не на меня, а на моё искусственно созданное альтер-эго. Макияж, локоны, которые я вряд ли когда-то смогу накрутить себе сама, короткое платье и безбашенность, вызванная приёмом алкоголя — вот что его привлекло. Он меня даже не узнал, а значит, и обсуждать тут, собственно, нечего. Одной удачной вылазки недостаточно, чтобы вступить в клуб, где женщины охотно делятся своими победами. 

— Ты же знаешь, что это не для меня. Не та ситуация. Во-первых, не так я представляла свой первый раз, а во-вторых, это было бы нечестно по отношению к Дану. Он рассчитывал на симфонию, а я в лучшем случае звучу как песенка от малолетнего тиктокера, где с первых аккордов молишь об окончании. 

— Зачем ты так про себя, Тань? — хмурится Василина. 

— Потому что у меня нет опыта! — неожиданно даже для себя отрезаю я, вскакивая из-за стола. — Такому, как Громов, подобный подарок и бесплатно не дался. Я весело провела время, но вечер пятницы закончился, и я снова стала собой. Умной, чуточку занудной и не слишком интересной противоположному полу. 

Я подхожу к плите и машинально поднимаю крышку кастрюли. Несколько секунд разглядываю кипящий бульон, а затем хватаюсь за тряпку, начиная протирать и без того чистую столешницу. Щёки горят, а к горлу подступил влажный ком. Пожалуйста, пусть Василине кто-нибудь позвонит и она перестанет меня допрашивать.

— Твоей маме иногда хочется пендаля дать, уж прости меня за такое неуважение к старшим, — возмущённо верещит она из-за моей спины. — Просто мне за тебя очень обидно. Что ты такая классная, но совсем себя не ценишь. 

— Я ценю. Например, когда меня попросили заменить Римму Радиковну на период её отпуска, сама подошла к генеральному и уточнила по поводу оплаты. В итоге в этом месяце получу зарплату в полтора раза больше.

— Работа есть работа, а я говорю о том, что ты совершенно не ценишь себя как женщину. На Исхакова всю жизнь толпы смазливых мажорок засматривались — и что мне теперь? Нужно было поискать кого-то пострашнее? Среди них наверняка нашлась бы та, что красивее меня и в постели способна гнуться как жвачка. Но разве смысл отношений состоит в том, чтобы подобрать идеальный образец? Ты — это ты, и второй такой нет. Как слюнявый щенок этот Громов бегал именно за тобой, а не за кем-то ещё. 

— Это было удачное стечение обстоятельств. — Столешница начинает подозрительно нагреваться, поэтому мне приходится отложить тряпку и повернуться. — Он искал кого-то на ночь, а тут подвернулась та, что громко смеялась и выглядела доступной. И ещё это платье…