***

Спустя две недели моего счастья меня зовут на УЗИ. Сильный токсикоз мучает не только по утрам, и я по большей мере просто лежу. Нет сил поднять голову, сразу подкатывает тошнота. Артур злится, что я ничего не делаю по дому, но я просто молчу. Я готова выдержать вечность тошноты, ведь знаю, ради чего все это.

В то утро я все же заставляю себя встать. Муж собирается на работу, а я подхожу к нему и обнимаю его сзади.

— У нас сегодня первое УЗИ. Поехали вместе?

— Зачем? — переспрашивает Артур, освобождаясь от моих объятий. Он накидывает пиджак и смотрит на часы. — Вот черт, опаздываю!

— Это же наш ребенок, неужели тебе не хочется посмотреть на него?

— Там еще не на что смотреть, Маша. Повзрослей уже, а то одни ромашки в голове. Все, я ушел. И приготовь что-то нормальное к ужину, раз уж нашла силы встать, надоело есть что попало.

Он уходит, а я грустно вздыхаю. Что ж, в принципе, я и не ожидала ничего другого, но все же надежда была.

Вызываю такси и еду в клинику. Там меня встречает медсестра и, сто раз переспросив, нормально ли я себя чувствую, отправляет к доктору.

— Здравствуйте, Мария! — встречает меня врач. — Вы сегодня сильно бледны, все хорошо?

— Да, только токсикоз сильный. — Сажусь на диван и стараюсь глубоко дышать. Радуюсь, что Никита Петрович не использует парфюм, иначе вырвало бы меня прямо тут.

— Я вам выпишу препарат, он должен помочь. Но по опыту скажу, что до двенадцати недель тошнота — обычная практика.

— Да, я понимаю, поэтому не жалуюсь.

— А стоило бы! — хохочет он. — Вы в особом положении, и отношение должно быть особенным. Как ваш муж? Помогает?

— А? Да-да… Помогает… — растерянно шепчу я, и доктор учтиво кивает, видимо поняв все правильно.

— Что ж, раздевайтесь, ложитесь на кушетку. Сейчас мы познакомимся с вашим малышом.

Прерывисто вздыхаю от волнения и ложусь на кушетку, оголив живот. Доктор садится рядом и, смазав гелем датчик, прикладывает его к коже.

— Что ж, посмотрим…

Напротив меня расположен экран, где я могу видеть все, что отображается на компьютере у врача. Вглядываюсь, но не могу разобрать ничего на черно-белой картинке.

— Так-так… — говорит Никита Петрович после долгого рассматривания экрана в тишине.

— Что там, что-то не так с ребенком? — вскрикиваю.

Паника накрывает с головой. Что, если что-то пошло не так и ребеночек не здоров? Боже, у меня даже холодеет кожа на голове.

— Нет-нет, не переживайте, Мария. С ребенком все нормально. И с одним, и с другим! — Он переводит взгляд на меня и радостно улыбается. — У вас двойня, поздравляю!

— К-как двойня???

— Вот, смотрите, — мужчина показывает мне на экране два светлых пятнышка в форме фасолинок, — это плодные мешки, в них развиваются эмбрионы.

— Близнецы? — перебиваю, но доктор качает головой:

— Нет, скорее всего, это разнополые дети.

Двое… Бог мой…

В памяти всплывает сон, где мама отправляет мне навстречу русоволосых мальчика и девочку. Они похожи между собой, но не слишком, хотя лиц я вспомнить не могу. А еще мама сказала, что я рожу от замечательного мужчины. Это Артур замечательный? Странно, но внутри теплится надежда, что он действительно поменяет свое мнение. Увидит деток и полюбит их так, как я люблю их уже сейчас.

Токсикоз немного сходит на нет. Артур, узнав новость, что у нас будет двойня, только криво усмехнулся и промолчал. Я ощущала от него холод и толику презрения. Оно всегда у него было по отношению ко мне, особенно после свадьбы. Но в этот раз как-то по-другому. Словно он видит перед собой отвратительную вещь, а не жену.

Артур все чаще начал пропадать из дома. Бывало, не возвращался домой ночевать и даже не объяснял ничего, а когда приходил и я хотела ласки, он неизменно отталкивал меня, словно я заразная. Может, это из-за моего положения? Я слышала, многие мужчины теряют влечение к беременным женам.