- Евочка, ты чего такая грустная? – пациент Григорий Ольховский поймал меня в коридоре, когда я выскочила из сестринской. Это был наш сердечник из V.I.P – палаты, постоянно подкатывающий к женскому персоналу.

- С чего Вы взяли? – мужчина был милым. Ему было лет пятьдесят и напоминал он старого доброго дядюшку. Именно этим он и брал женщин, давил на жалость.

- Лицо бледное и глазки не сияют как обычно. – Мужчина достал из кармана розу из салфетки и протянул мне. – Может быть это поднимет Вам настроение?

- Спасибо. – благодарю его и на автомате запихиваю цветок в карман. – Это очень любезно с вашей стороны, но Григорий Вам нужно готовиться к операции, если я не ошибаюсь, то врач назначил вам постельный режим и лекарство.

- Помню, но не удержался, хотел Вас увидеть. Вдруг, в последний раз? – спрашивает он и разводит руками. – Вы самая красивая женщина из всех, кого я видел, Евочка. Ваши глаза, волосы, а улыбка! Могу поспорить, мужчины не дают Вам прохода.

Отвожу Григория в палату, силой укладываю и бегу к Марье Степановне в соседней палате. Молодой сердечнице и легенде нашего отделения. Мария умудрилась поймать инфаркт на работе в тридцать, живое подтверждение, что нервы могут довести и молодого до смерти.

- Добрый день! – здороваюсь с ней, забегая в палату. – Как себя чувствуете, Мария Степановна?

- Лучше. – говорит девушка, тяжело дыша. – Но всё равно левая сторона немного тянет.

- Это невралгия. У Вас остеохондроз, а от этой подушки скорее всего ухудшение. Я попрошу найти Вам ортопедическую подушку. Вам пока нельзя делать массажи и физио. – поправляю ей подушку, чтобы было удобнее лежать. – Вы не нервничайте, смотрите телевизор, спите. Вам нужно сейчас восстанавливать организм после стресса и сердечной нагрузки.

- Спасибо Вам, Ева. Вы как всегда такая внимательная. Я слышала, что у Вашего жениха проблемы? Его уволили?

Слухи по больнице разносились быстрее, чем бактерии воздушно кабельным путём. В этом не было ничего удивительного, но неприятно, когда тебя обсуждают не только работники больницы, но и пациенты.

- Ева, простите. – поспешно добавляет Мария. – Я не хотела Вас обидеть, просто услышала краем уха и подумала, что могу Вам помочь. У меня у друга своя частная клиника, достаточно успешная. Он всегда рад хорошим кадрам. Может быть, Ваш жених позвонит ему и узнает про работу?

- Спасибо, это было бы здорово. – Мне хотелось бы помочь Олегу наладить дела. По моей вине он остался без работы. Пусть рассказывает о нас что хочет, это на его совести.

Рабочий день проходит в бесконечный хлопотах. Я пытаюсь успеть закрывать все дела, но у меня просто не хватает рук. Не остаётся времени на обед и на туалет. Я бегаю между палатами и пытаюсь помочь всем: поставить уколы, взять анализы, раздать лекарство. Выслушиваю жалобы всех врачей и пациентов, мило улыбаюсь всем и тщательно стараюсь не показывать, как устала.

Единственный плюс, работа заглушает мысли о Громе, который так и не позвонил мне за целый день, не написал ни одного сообщения. Ему было безразлично, что со мной происходит.

- Ева, а ты чего сидишь? – Илона Владимировна обошла диван в сестринской и встала напротив меня, скрестив руки. – Работы не початый край!

- Я присела в первый раз за весь день. – Усталость берёт вверх. – Дайте мне передохнуть.

- У тебя пять минут. – Илона разворачивается на пятках и налетает на Грома, открывшего дверь в сестринскую. Выражение лица у нашего нового акционера было недоброе, он определённо был чем-то недоволен.

- Пять минут до конца смены, я надеюсь? – уточняет он властно, проходя в тесную комнату. Запах его дорого одеколона заполняет пространство и заставляет меня вытянуться по струнке в его присутствии. Стало вдруг тесно и неуютно.