Стоит пересмотреть свои привычки и методы решения вопросов? Возможно, не помешает. Но всё же не сейчас.

Не та ситуация, когда есть необходимость что-то менять. Надя в моей жизни временный пассажир.

Как бы мне ни хотелось обратного, но, увы. Слабоумием не страдаю. Понимаю прекрасно, что она не для меня. И вряд ли когда-то это изменится. Хотя сейчас она уже не смотрит на меня как на чудовище.

Или мне просто кажется? Хочу выдать желаемое за действительное? Подсознание диктует что-то отдалённое от реальности. Вполне вероятно, так и есть.

Думаю о ней периодически. Нравиться она мне не перестала. Даже более того, стала симпатична ещё больше, чем была. И это несмотря на то, что времени, проведённого вместе, настолько мизер, что на пальцах эти минуты сосчитать можно.

О своей помощи ей я не жалею. Не привык сожалеть о том, что делаю осознанно и взвешенно.

И если с вопросом её здоровья всё более-менее ясно, то другой вопрос пока находится в подвешенном состоянии. А именно: ответка для Андрея.

Собственно, сейчас я ехал в отделение как раз по его душу. Что-то мутное там происходит.

Должны были закрыть, а теперь встал вопрос о его освобождении. И это меня никак не устраивало. Полностью. Хер он выйдет. Этот момент принципиальный. И по отношению к Наде, и по личным соображениям.

Подъехав к отделению, первым делом направился на встречу с Андреем. Договорился заранее, чтоб всё организовали. Хочу проверить одну догадку. Если я прав, он спалится. А я только окрепну в своём предположении.

– О, какие люди. Ну, заходи. Друг, – услышал сразу же, как зашёл в допросную, куда уже привели Андрея.

Ничего не ответил. Просто прошёл, отодвинул стул и сел напротив.

– Давно тебя не видно было. Решил проведать старого приятеля? – усмехался гадёныш.

– Ага. Соскучился, пиздец. Дай, думаю, на рожу твою посмотрю, – он только прищурился и подался вперёд.

– Это ты меня сюда засунул из-за сучки Нади? Что, уже успел ей присунуть? И как? Горячая кобылка, да? Сам любил её драть. Но мне не жалко. Пользуй. Пока что, – будто специально провоцировать пытался.

Ясен хрен, ничего у меня с Надей не было. И вряд ли будет. Но отчего-то его слова неприятно царапнули.

Вот ни хрена не в кайф мне было слышать, как они проводили время за закрытыми дверями спальни.

– Ты здесь исключительно из-за себя. Из-за того, что сделал с девочкой, – проговорил невозмутимо. Ни черта он не увидит моих истинных эмоций.

– А что я сделал? – откинувшись на спинку стула, принял расслабленную позу. – Не понимаю, о чём ты. А то, что я пока здесь, временно, – кто бы только знал, как хотелось снова ему втащить.

– Нет ничего более постоянного, чем что-то временное. Отсюда в ближайшее время ты не выйдешь. Я посодействую.

– Решил променять дружбу на бабу? Я, конечно, предполагал, что Надька тебе запала. Да только облом. Просто задницей подмахнуть не откажется, поиметь себя даст. Но не обольщайся. Она, знаешь ли, к эстетике привыкла.

Мудак. Как она с ним жила столько времени? И как я с ним дружбу поддерживал столько лет?

Наверное, вопрос о том, что нашей дружбе конец, рано или поздно бы всё же встал. Не сейчас, так позже. Удивительно, что не раньше.

– А была ли дружба, чтоб её променивать? Мне похер, что ты думаешь. Но чисто по-человечески я ей помогу. И воздух коптить вне стен зоны ты нескоро сможешь.

– Думаешь, только у тебя связи? – поменялся в лице, и от былой расслабленности не осталось и следа. – Я здесь ненадолго, можешь не пыжиться. Всё равно выйду. Я успел разжиться полезными связями, и мой выход на волю – вопрос времени. Причём короткого срока. А вот когда я выйду, поверь, эта сука ещё пожалеет, что когда-то решила слинять. И ты пожалеешь, если будешь переходить дорогу. Ну, это я так, чисто по-дружески предупреждаю. Так что не лезь.