Он так со мной не станет себя вести. Во-первых, гордость. Сапфир никогда не станет со мной в открытую воевать. Он не станет меня трогать, потому что характер вот настолько херовый. Во-вторых, выгода. Ему это не интересно меня топить и унижать. Он будет долго стоять на своём, но никогда не утопит и не лишит всего. Вижу, что он прячет в своих ярких глазах. Некое восхищение и гордость. Напыщенный петух, господи. Никакой твоей заслуги в том, что я сейчас имею силы тебя уничтожить - нет. Ты никто.

- Как что? Вернуть своё по праву, - коротко отвечаю я, подняв брови. Глупый вопрос.

- И какова твоя ставка? - Сапфир наклоняет голову в бок и выгибает бровь, играя фишками в пальцах. Красив, гад. Ни на йоту не изменился. Всё такой же холёный, уверенный и здоровый. Лишь немного взгляд стал жёстче. Словно за эти годы он прошёл не меньше, чем прожила я. Скорее всего, мы оба не на Мальдивах коктейли пили.

- Я уже сказала, - уверенно произношу. - Смотря за сколько ты готов отдать моего сына. Оцени его сам и поставь.

- Слышишь, что несёшь? Сына оценить? Сама за сколько его купишь? Знаешь, что это нелегально? - мужчина вскочил и даже чуть пеной не пошёл. А я улыбаюсь. Хорошо, что он злится.

- Слышу, - я прикладываю к вискам два пальца и изгибаю бровь, усмехнувшись. Мне нравится издеваться над его фантазией и испытывать на прочность. И, правда, я получаю такое дикое удовольствие, видя, что он тормозит и мешкается. Вскакивает и горит праведным гневом. Как и предрекала сестра, я произвела впечатление. И пока она внизу пьёт сок, я должна ни на секунду не сдаваться и идти уверенно к своей цели. Боже, дай мне ещё больше сил.

Сапфировский встаёт и переводит тяжёлый взгляд на мужчин за столом. Словно я вынуждаю его делать то, что ему не нравится. Хотя, почему “словно”? Я заставляю его. И пусть вечер потратит на меня.

- Вынужден вас покинуть. Наслаждайтесь вечером, - безэмоциональная, холодная глыба льда и то выглядит приятнее и теплее, чем его взгляд и улыбка. Он хватает свой пиджак, одёргивает руку красотки, что стояла всё это время за ним и всё ещё поглаживала его плечо, и обходит стол, останавливаясь рядом со мной.

- Идём, Карина.

Иду. Конечно, иду. Мне не интересно оставаться тут, пока как моя цель стремится уйти. Хватаю шубку и шагаю за ним. Охрана только дверь держит и вообще ни капельки не ограждает меня от него. Думают, я не решусь в коридоре вцепиться в его глотку? Зря. Это желание меня изнутри рвёт.

Но равняться с ним я не спешу. Иду вслед, смотря в широкую спину и вспоминая все его татуировки. Каждую помню. Каждый изгиб тела и каждую мышцу. Помню, какая приятная у него кожа на вкус и наощупь. Я пытаюсь хотя бы немного предугадать его дальнейшие действия, но мне так сложно… Безумно сложно ощущать него неизменный Монталь, с преобладающими нотками шоколада. Видеть насколько он чужой для меня… Не иметь шанса прикоснуться и вспомнить его по-настоящему.

В кабинете тоже ничего не изменилось. Мне кажется, он либо извращенец, либо стал жмотом. Оставить всё это так, как было при мне, с его-то возможностями, - странно. Но для меня - это приятно. Я несколько секунд рассматриваю привычный кабинет, кусаю губу, ощущая вкус забытой жизни и после только прохожу дальше.

Уверенно плюхаюсь на диван, кинув шубку рядом. На самом деле, это тоже даётся не очень легко - за два года я стала бережливая ко всему. К вещам, чувствам, ощущениям, времени. Так что ту, которую я играю перед ним - это уже не та прежняя я, которую он, возможно, любил. Странно было бы, если бы я отсидела и не поменялась. Я другая. И он это должен ощутить полноценно.