– Я не разрешал тебе говорить! – голос Эрика звучит, как щелчок кнута в воздухе.

Сильная ладонь опускается на мои ягодицы. Удар звучит звонко. Не в полную силу. Пока что.

Я едва не вскрикиваю от неожиданности. Только тихо и зло шиплю от боли, и пальцы невольно поджимаются. Выбрал самое унизительное наказание! Я – на коленях, под ладонью.

Я вздрагиваю всем телом, и если бы Эрик не держал, наверняка попыталась бы ускользнуть. А потом замираю в ожидании. Чувствую обнаженной кожей его взгляд, такой жадный.

– Не дергайся, я же сказал, – слегка скучающе тянет Эрик.

Он ведет кончиками пальцев по уже слегка горящей, чуть порозовевшей коже… От контраста боли и нежности перехватывает дыхание. Тихо выдыхаю. Самой стыдно, что сейчас больше всего хочется, чтобы кончики пальцев Эрика оказались совсем не там.

Я поддаюсь, покорная, полностью отдавшаяся в его руки. Запретил говорить – молчу. Сказал не двигаться – хорошо, только легкая дрожь пробегает по чересчур чувствительному телу. Так проще: полностью в чужой власти, когда кто-то не дает показывать характер, когда заставляет довериться и отпустить контроль.

Придерживая за талию, Эрик отвешивает еще несколько чувствительных шлепков. Я уже не могу сдерживать стоны, извиваясь под его рукой.

– Усвоишь урок! Я надеюсь, повторять мне не придется? – строго спрашивает он, остановившись.

Я чувствую, что наказание позади. И хотя глаза немного блестят, становится проще. Так лучше, чем скандалы и сцены, Эрик до этого не опускается. Я приподымаюсь осторожно, надеясь, что он не разозлится за это небольшое своеволие. Сажусь рядом на диване на коленях, хотя кожа еще горит.

– Нет, – тихо говорю я без тени игры, глядя в глаза. – Мне не нужен никто.

«Никто другой. Кроме тебя», – повисает в воздухе. Но Эрик и так видит это по глазам. Я робко подаюсь вперед, надеясь на поцелуй, но сама начать не смею.

– Не садись, чтобы не было больно, – холодный тон режет, как острый кинжал. – Твоя боль принадлежит мне. Всегда. Поняла?

Эрик тянет меня к себе. Он усаживает меня так близко к себе, заставив бесстыдно развести бедра. Тело к телу. Эрик держит меня за плечи, заглядывая в глаза. И я, чуть вздохнув, киваю. Но он знает, как отвлечь от лишних мыслей. Знает это состояние острого возбуждения, когда ходишь по грани. Знает, что после ударов мой оргазм будет невероятно ярким. И хочет это увидеть, жадно глядя в глаза.

Ладонь Эрика скользит к моим раздвинутым ногам. Я такая влажная… Он довольно усмехается. Так и думал наверняка. Он проникает пальцами резко. Быстро. Глубоко. И начинает двигаться в нужном темпе, чтобы моя голова запрокинулась, а с искусанных губ сорвался не просто стон, а крик.

***

Я вылетаю из кабинета Эрика, бросаясь в дамскую комнату. Кран шипит, открытый на всю. Холодная вода бьет в раковину, разлетаясь белыми брызгами. Плеснув ею в лицо, я пытаюсь прийти в себя. В голове еще плывет после оргазма. Ослабевшие ноги едва держат. Мне бы… прижаться сейчас к Эрику, доверчиво укладывая голову на плечо. Закрыть глаза. Уснуть, слушая его дыхание.

Я рычу от злости на себя, снова плеснув в лицо ледяной воды. Ему не нужна моя любовь! А я унижаюсь, ведь эмоции у него пробивают только в ревности! Я цепенею. С ладоней продолжает капать холодная вода. Взгляд же медленно скользит вверх, к зеркалу. Волосы растрепались, а пряди у лица намокли. Тушь, которую позиционировали как водостойкую, все же размазалась. Жалкое зрелище. Растоптанная игрушка. Вот только на губах появляется коварная улыбка, а пальцы стискиваются на краю раковины. Я смотрю уже не на себя. Взгляд карих глаз пылает яростью… к Эрику.