– Там, – неопределенно махнул рукой зулус. – Работает.

– Где там? Кем работает? И зачем?

Разговор тянулся медленно и натужно. Андрей старательно коверкал немногие известные ему английские слова, а потом внимательно вслушивался в ответы Мзингвы. Тому было проще, он в трудных случаях помогал себе жестами, объясняясь буквально на пальцах. Шахов же часто махать руками опасался. Может, царапина и неглубокая, но побаливает конкретно, и неизвестно, как себя поведет, если ее постоянно тревожить.

В конце концов удалось выяснить, что Гарик сейчас в полях за деревней, коров пасет. Кузнец Бабузе – отец Бонгопы и здешний хозяин – мужик серьезный, сразу парнишку к делу приставил, с первого же дня.

– Как это с первого? – забеспокоился Шахов. – Хау матч тайм я здесь лежу?

Оказалось, что уже пятые сутки.

– Так какого же хрена вы в город не позвонили? Вай нот коллин?

Андрей резко дернулся, и тут же рана на животе отозвалась мучительной болью. Он даже прослушал объяснения Мзингвы. Впрочем, они и во втором чтении оказались не особо внятными. По словам зулуса, телефонов здесь ни у кого нет. А также телевизоров, автомобилей и огнестрельного оружия. Насчет телевизора Шахов поверил сразу, вспомнив обстановку в жилище Магадхлелы, а вот про оружие верилось с трудом, особенно после тех ребят с автоматами, с которыми они лишь чудом разминулись. Ладно, допустим, это были приезжие, а местные действительно брезгуют такими игрушками, но как они тут без машины обходятся?

Да, странное местечко.

– Скажи, Мзингва, ду ю ноу эту местность? – поинтересовался Андрей, тревожась все больше и больше. – Зис вилидж, чтоб ей пусто было! Вэа мы находимся и хау фар отсюда до Дурбана?

Африканец радостно закивал, хотя Шахов так и не понял из его дальнейших слов, чего ж здесь веселого. Местность и в самом деле показалась шоферу знакомой. Совсем неподалеку должна находиться его родная деревня. Но здесь про нее почему-то ничего не знают. Да и про Дурбан, признаться, тоже.

– Странные люди здесь живут, Шаха, клянусь матерью! – Мзингва громко и эффектно щелкнул пальцами, чего за ним раньше вроде бы не наблюдалось. Должно быть, у местных выучился. – Говорят по-зулусски, но сами себя зулусами не считают. Кумало[33] какие-то! И про короля Шаку никогда не слышали, вот чудаки! Да что там Шака! Они даже про Нельсона Манделу[34] спросили: а кто это такой? Смешно, правда?

Андрею смешно не было. Окончание турнира они с Гариком уже пропустили, и вполне возможно, опоздают на свой рейс. Но это не беда. В крайнем случае обратятся в консульство, приплатят маленько за просроченную визу и все утрясется. Но внутренний голос подсказывал Шахову, что об этом пока можно забыть. Найдутся проблемы поважнее. Он не смог бы выразить словами свои подозрения, но чувствовал, что в Дурбан попадет очень нескоро. Если вообще попадет.

– Мзингва, а ты за эти дни деньги у кого-нибудь здесь видел? – внезапно спросил он. – Доллары или ранды – не важно.

– Представляешь, Шаха, ни разу. Да и где их увидишь? Магазинов нет, ресторанов и отелей – тем более. Зачем им деньги? Если что-нибудь нужно – просто меняются с соседом на то, чего нет у него. Или расплачиваются вот такими колечками.

Он поднял руку и показал болтающийся на запястье браслет из обыкновенной медной проволоки.

– Откуда он у тебя? Неужели заработал?

– Вот еще! – хмыкнул шофер. – Я же гость, мужчина. Я не обязан работать.

– А как же Гарик?

– А он еще мальчишка. Он должен слушать старших и выполнять их приказания.

– Понятно, – хмыкнул в ответ Шахов, в глубине души порадовавшийся, что он тоже взрослый мужчина и даже по местным законам не обязан подчиняться этим папуасам. – Но все-таки откуда у тебя браслет?