А вместо этого бредет по кладбищу. И ведь не явятся студенты, как пить дать не явятся!

Да, Эрик был молодым преподавателем, но преподавал все-таки не первый год, и какой-никакой опыт у него был.

Однако насчет боевиков сейчас Эрик ошибся.

Они пришли.

Комната Василисе сразу понравилась: темная, пыльная, маленькая – ну прямо как папин фамильный склеп, где он обожал работать. Жаль только, мебели в ней не оказалось вовсе.

– Поищу что-нибудь для тебя, – буркнул завхоз и больше не появлялся.

Василиса полюбовалась на вид из окна – сквозь грязное стекло мало что можно было рассмотреть, но Василису поселили аж на седьмом этаже, так что по идее перед ней лежала сейчас вся столица. Ну, почти – но ее южный «отросток» уж точно. Василиса изучила очертания крыш, силуэт сада где-то далеко внизу, дорогу, проезжающие по ней экипажи…

Потом взялась распаковывать вещи.

Василиса была запасливым человеком – это тоже считалось семейной чертой: ее папа с мамой тащили в свое логово (одна – на болото, другой – в склеп) все магическое, что плохо лежит. Так что мебель Василиса привезла с собой. Уменьшила и привезла. Делов-то – когда у тебя мощный ведьмовской амулет и книга заклинаний!

Вся мебель в комнату не влезла, и Василиса оставила только сундук с одеждой и «по мелочи»: письменный стол, на который уложила «ведьмину кухню», а в укромном закутке пристроила гроб.

Спала она всегда в гробу. Ну а где еще может спать любимая дочка двух некромантов? Князь фон Бесмертнофф вообще был уверен, что гроб – это нормальная часть интерьера. А что заезжие претенденты на Василисины руку и сердце немножко пугаются – так кто их, нынешних принцев, поймет? Гроб – это и удобно, и практично, и места много не занимает. У Василисы он был обит розовым бархатом и имел втягивающуюся в крышку мягкую игрушку – медведя-зомби. Василиса без него еще ни одной ночи не засыпала – и не собиралась ничего менять.

Завхоз, прежде чем уйти, выдал Василисе талоны в столовую – но есть хотелось куда меньше, чем спать (ну да, с Корчаковских болот до столицы дорога дальняя, а комаров на ней много). Василиса только по привычке сняла с цепочки череп и поставила его бдеть перед гробом, а сама забралась внутрь и тут же заснула мертвым сном.

Что там говорил замдекана про соседей, она не поняла и быстро выбросила из головы. А завхоз еще предупреждал, что «если спать не дадут – стучи в стену громче, вдруг поможет». Василисе спалось хорошо. Даже замечательно, пока – уже далеко за полночь – дверь в ее комнату не вынесли три «шкафа», один поперек другого шире.

«Шкафы» разговаривали – в основном они кричали про «ну здравствуй, соседушка!», «давай знакомиться!» и «выпей с нами!». Василиса спросонья плохо их поняла. Ей прямо в лицо светил волшебный огонек – ярко настолько, что глаза резало.

А вот «шкафы», когда огляделись, замолчали мгновенно. В пустой комнате из гроба в ответ на их призыв познакомиться восстала встрепанная девица весьма уродливой наружности. И, щурясь, хрипло поинтересовалась:

– Че?

«Шкафы» в ответ дружно подались назад. Особенно когда в воздух поднялся сияющий зелеными глазницами череп и полетел прямо в руки девице. Та зевнула.

– Вы мои женихи?

– Э… – оторопели парни. Еще до прихода в комнату они бы дружно ответили «да» и предложили приятно провести время все вчетвером. Но уродина в гробу отбила эту охоту намертво.

Василиса наконец привыкла к свету, опустила руку и снова зевнула.

– Нет? А кто тогда?

– Твои сокурсники, – выдавил наконец один – тот, что застрял сейчас в проходе. Очень уж дверной проем был узким, а плечи у парня – широкими.