Сжала зубы, глянула на весь мир с неприязнью и вошла к кадровикам.

Аллочка посмотрела на меня с какой-то толикой грусти, вздохнула так тяжко, словно на плечи ей приземлился истребитель и протянула мне бумаги с ручкой.

– Подпиши здесь, – указала она  пальцем на строку внизу документа.

– Что это? – откровенно удивилась я, пробегая по тексту.

– Приказ об увольнении, – пожала Алла плечами, ожидая, когда первый мой шок пройдет и я смогу снова адекватно воспринимать информацию.

– В каком смысле? Меня увольняют? За что? – ответов не было ни у кого, да и глупо было интересоваться подобным тут.

 Дурой я не была, параллель провела быстро. Вот же козел – этот Мещеряков. Значит, искал лишь возможность, нет, надо было точно врезать ему между глаз.

– Полин, пописывай, обед начнется через десять минут, – заерзала она на стуле, поглядывая на часы украдкой.

– Уволить, значит, ну, хорошо, – выхватила я ручку и тут же поставила размашистую подпись, – пусть подавится. Надеюсь, он на месте начальника долго не продержится.

– Не психуй, – улыбнулась Аллочка, – ты хороший работник, подыщешь лучше место, тем более у тебя Роберт… – начала она, но тут же прикусила язык.

Вот да, пусть лучше молчит. Мне еще пришлось подписать ряд документов, после чего мне выдали трудовую книжку, в которой я тоже с огромной ненавистью поставила подпись. Схватила ее и пружинистым шагом направилась в свой кабинет.

Ох, может, и хорошо, если Борисов меня там дожидается. Эмоции выплеснуть необходимо было, а он на роль боксерской груши подходил идеально!

 Влетела в свой закуток, выгребла все из ящиков, побросав в пакет, и не стала задерживаться ни единой лишней минуты в этой клоаке.

А на парковке дала волю чувствам. От души каблуком ударила по бамперу новенькой тачки начальника. Меня даже сигнализация не испугала, если были бы силы - разнесла здесь все.

Подняла голову вверх, взглянула на окна его кабинета, но лишь сквозь зубы выругалась, как портовая шлюха.

– А ты страшна в гневе! – перекрикивая сигнализацию, произнес Лешка, довольно усмехнувшись.

Он стоял сзади, привалившись спиной к красавице-машине. Ничего ж себе, похоже, дела у него  пошли в гору, раз мог позволить себе подобное. А Лерка утверждала, что он по съемным квартирам в столице мотался.

– Что ты здесь забыл? – выкрикнула я, отбрасывая в сторону пакет.

Борисов вытащил руки из карманов брюк, посмотрел на часы, и, вздохнув, медленно произнес:

– Может, пообедаем?

– Да пошел ты, – огрызнулась я в свою очередь, понимая, что с великой радостью залепила бы ему пощечину.

Да вот руки марать не хотелось. Вообще, ничего не хотелось. Лишь глаза закрыть, оказавшись в своей квартире в одиночестве комнат. Спрятаться под одеяло и позволить себе побыть слабой. Обида душила, будто бы все в раз стало против меня.

– Я тебя тоже до сих пор… – засмеялся Лешка, но, поймав мой гневный взгляд, осекся, к счастью.

– Борисов, катись к черту, – взмахнула я рукой, развернувшись на пятках резко.

Пусть валит, куда подальше. Мне срочно требовалось уехать отсюда, неважно в каком направлении, лишь бы сбежать. От взглядов окружающих, от Лешки, от самой себя.

Каблуки проваливались в раскаленный асфальт. Я шла к воротам, бурча проклятия в адрес бывшего начальника, бывшего жениха и даже Роберту досталось, хотя он пока был настоящим.

– Эй, погоди, Поль, – Лешка не отставал, и, кажется, так и собирался следовать за мной по пятам, – ты пакет свой забыла.

– Оставь себе, – рыкнула в ответ, даже не оглянувшись.

Борисов тут же дернул меня за плечо, заставляя остановиться. Развернул к себе, как безжизненную куклу, с такой легкостью, словно я ничего не весила, и уставился на меня.