Что за чушь, подумала Лори. Должно быть, это и есть пресловутый артистический темперамент. Режиссеру приходится говорить актерам только то, что́ им больше всего хочется услышать – только так он сумеет вообще что-то снять. В противном случае его так называемые «звезды» рассорятся на всю жизнь еще до того, как будет отснят первый эпизод сериала.

Тем временем актриса и сопровождавший ее мужчина, очевидно, режиссер или продюсер, прошли на площадку и некоторое время о чем-то совещались с Дрейком. Потом режиссер хлопнул в ладоши, и члены съемочной группы, которые во время этого незапланированного перерыва перекуривали, листали журналы или о чем-то болтали, снова заняли места возле камер и нацепили наушники, с помощью которых режиссер со своего наблюдательного пункта отдавал им какие-то команды. К съемочной площадке плавно подкатилась звуковая установка с подвесным микрофоном, похожая благодаря своей ажурной штанге на скелет доисторического животного. Наконец режиссер в последний раз чмокнул актрису в щечку и, покинув площадку, встал возле одной из камер.

– Давайте еще раз прогоним эту сцену, прежде чем я вернусь к себе, – объявил он. – Дрейк, поцелуй героиню как следует. Ведь она – твоя самая дорогая, самая любимая женщина!

– А твоя любимая женщина ест на обед пиццу с анчоусами, Мюррей? – спокойно осведомился актер.

Вся съемочная группа так и покатилась со смеху, а Лу в ярости топнула ногой. Режиссеру, впрочем, удалось довольно быстро успокоить ее.

– Хватит болтать, приготовились! Съемка! – скомандовал он.

Операторы задвигались на своих местах. Одна из камер, прокатившись по рельсам, заслонила вид на площадку, и Лори, которая еще никогда не видела, как снимают сериалы, перешла на новое место, откуда ей все было хорошо видно и слышно. Вот актеры произнесли свои не блещущие оригинальностью реплики, и Дрейк, заключив партнершу в крепкие объятия, стал страстно и долго целовать ее.

При виде того, как его губы прижались к губам актрисы, Лори почувствовала, как ее сердце невольно сбилось с ритма. Этот поцелуй выглядел абсолютно натуральным; его буквально можно было почувствовать, ощутить… Чтобы лучше видеть, она подалась вперед, облокотившись о стол, за которым только что ел яблоко Дрейк. В следующее мгновение раздался звук бьющегося стекла, и все взгляды повернулись в ее сторону. Режиссер, операторы, актеры – все смотрели на нее!

На несколько секунд Лори застыла, словно парализованная ужасом. Она не заметила стоявшую на столе высокую вазу для фруктов и нечаянно столкнула ее на пол. Теперь ваза превратилась в тысячу мельчайших осколков, усы́павших бетонный пол студии.

– Черт побери! – раздраженно воскликнул Дрейк Слоан. – Что там опять случилось?!

Оттолкнув партнершу, он в несколько шагов пересек площадку, направляясь прямо к Лори, которая не знала, куда деваться от стыда. Режиссер шел за ним по пятам, но, в отличие от актера, который был в ярости, выглядел достаточно спокойным, хотя на его лице и читалась легкая досада.

– Кто вы такая, черт бы вас подрал? Кто вас сюда пустил?! – свирепо спросил Дрейк, и Лори непроизвольно сжалась под его гневным взглядом.

– Мисс хотела повидаться с мистером Ривингтоном! – подал голос молодой оператор, с которым совсем недавно разговаривала Лори.

Дрейк Слоан окинул Лори взглядом своих зеленых глаз, в которых гнев внезапно сменился недоумением.

– Вот как?.. – проговорил он, несколько успокаиваясь. – С каких это пор, Мюррей, ты стал пускать на студию школьные экскурсии?

Среди членов съемочной группы снова раздался смех, но Лори это не смутило – она уже пришла в себя, и никакой Дрейк Слоан не мог ее запугать. Мысль о том, что актер над ней откровенно издевается, заставила забыть о совершенной недавно неловкости. Характер Лори был под стать ее огненно-рыжим волосам: она готова была вспыхнуть от малейшей искры, и ей подчас стоило больших усилий сдержать себя. Сейчас, однако, она даже не собиралась сдерживаться.