– А Вендия?

– Что Вендия? – саркастически усмехнулся Гнат. – У нас и на земле дел полно. Что ни год, так с кайсаками или греками потасовка. У нас грамотных людей маловато, гривен на все не хватает.

– Но в космос летаете?

– Я нет, а наши иногда летают. Над Землей крутятся, спутники развешивают. Говорят, что науку вперед двигают. Да только я не верю, баловство это все. Даже до Луны не долетели, на полпути ракета сломалась. Хорошо, рядом имперский драккар пролетал, спасли непутевых.

– Понятно, – кивнул Володя.

Надежды молодого человека поразить аборигенов своими знаниями и умениями растаяли, как утренний туман под лучами солнца. Здесь и без него умников хватает, в космос летают, Америку бомбами закидали, монорельсы строят. Спутники, рации размером с лесной орех, атомная энергетика – это обычное дело, доступно даже отсталым странам – вроде Вендии.

В пятнадцати верстах от Власовой заставы передовой дозор наткнулся на казачий патруль. Виктор Николаевич при виде вынырнувших из-за деревьев двух легких машин резво прыгнул за подвернувшийся холмик. Ждан последовал его примеру – солдатская привычка: сначала действовать, а потом думать.

– Это наши, – прохрипел казак, опуская ладонь на автомат Виктора Николаевича.

– Не сообразил, – сказал старый водник.

– Ничего, все правильно сделал. В следующий раз это могут оказаться узкоглазые. Мразь копченая. – Ждан добавил пару горячих пожеланий в адрес кайсаков. Знаменитый русский мат в этом мире был, судя по этим высказываниям, куда богаче и изощренней.

Бронемашины разошлись в стороны и сбавили скорость. Пулеметы в башнях повернулись к спрятавшимся за укрытием людям. Пришлось поднять автоматы и помахать ими. Стандартный язык жестов – «не стреляйте».

– Пошли, нечего разлеживаться, – Ждан пихнул речника в бок и напялил на голову кепи.

Разумная предосторожность – стандартный фасон головных уборов пограничных казаков различишь издали, его не спутать с высокими кепи кайсаков, напоминающими недоброй памяти форменные головные уборы вермахта.

– Кто такие? – спросил подошедший казак.

Он держал на изготовку «Дорн», а трое бойцов приотстали на сотню шагов, подстраховывали командира.

– Своих не узнаешь? – приосанился Ждан. – Забыл, как трактир на Пятницкой разносили?

– Мало ли я трактиров разнес? А если ты такой разумный, так, может, Слово знаешь?

– Я слов много знаю. Знаю, что тебя называют Нечесой, а рода ты Косолапых, десятским тебя только этой весной подняли, до этого старшим казаком ходил.

– Руки в гору. Разговорчивый какой. Откуда идешь? И что за посадский с тобой?

– Жданом меня кличут, Багрянцевым. Иду с товарищами от Жуковой заставы.

– Так бы и сказал.

– Неужели после того трактира не помнишь? Хорошо тогда гульнули.

– Не помню. А это ваши бродяги за кустами залегли? – Нечеса махнул рукой, показывая за спину Ждана и дяди Вити.

– Наши.

Вскоре к собеседникам присоединился Гнат. Провальцы уже знали, что их знакомец числился на заставе десятским и был самым старшим в отряде. Десятский был подобен сержанту или командиру отделения в мире провальцев. Синие прямоугольники на петлицах и правой стороне груди. Старший казак носил синие квадратики и был равен ефрейтору или младшему сержанту.

Пока казаки вели разговор друг с другом, на командном пункте заставы разобрались с ситуацией. Рация в ухе Нечесы ожила. Командовавший заставой полковник Невер Серебряный потребовал срочно грузить провальцев в бронеходы и возвращаться домой. Бронемашины не были рассчитаны на такое количество пассажиров, пришлось ужиматься и втискиваться. В тесноте, да не в обиде.