- Хорошо. Я вас внимательно слушаю, Инна Андреевна.

- С таким расчетом, не просто не сработает проект, он даже не запустится. Я сожалею.

- Даже так?! – вновь спрашивает с легкой иронией, и я киваю.

- Именно так. Поэтому я назвала документ бердовым. Уж простите.

Босс откидывается на кресле и внимательно меня рассматривает, как камушек, который попался на пути и привлек внимание. Не больше. Не обманываюсь и прекрасно понимаю, как высоко летает эта птица.

Жду, что сейчас Огнев закончит надсмехаться и укажет мне на дверь и тогда… тогда я, наверное, выдохну с облегчением и вернусь в свой привычный мир, где нет таких небоскребов и богатых мужчин, которые руководят империями, не замечая, что у них на обе ноги хромает документация…

Не мое дело…

Кто я… чтобы мешать Огневу топить свои проекты?!

Эту мысль и озвучиваю, но в гораздо более мягкой форме, добавляя легкую улыбку, которая возможно выходить грустной:

- Я понимаю, что соискательница на должность помощницы помощника не может указывать руководству на недочеты, но… как бы самонадеянно не звучало, я вижу ошибку… вы получите от этого проекта только убытки. О прибыли и речи быть не может.

Странно, что на эту мою фразу мужчина оскаливается, демонстрируя идеальные ровные белоснежные зубы, с крупными резцами, словно у хищника и выдает с нажимом:

- Да, соискательница на должность помощницы уж точно не имеет права…

Мои дорогие, прошу поставить истории лайк - звездочку! Это рядом с аннотацией книги! Давайте вместе сделаем первые 400 звездочек!

12. 8,1

Эта фраза звучит как выстрел и взрыв в моем сознании, заставляет внутри что-то надорваться. Наверное, это моя мечта, птичка надежды, которая только что попыталась взлететь, но ей без зазрения совести оборвали крылышки…

Глупо было думать, что такой бизнесмен, привыкший все и вся давить и продавливать, позволит какой-то девчонке указывать на ошибки и недочеты целого отдела так называемых профессионалов.

Но… чего уж… там даже не потрудились нормально все оформить, я на глаз увидела несостыковки и ошибки в расчетах, и это на первом же листе, о чем речь вообще?

Но… я не родилась с золотой ложкой во рту, да и вообще… грустно становится… очень и очень грустно…

Делаю глубокий вдох, вновь поднимаю взгляд на генерального и задаю вопрос, стараюсь, чтобы голос сильно не дрожал и не показывал, что я вот-вот разрыдаюсь…

– Мне… можно идти?

Я не знаю, что именно считывает в моих глазах Огнев, но он вновь прищуривается, и я уже понимаю, что это черта характера у него такая: ко всему относиться со скепсисом, это и заставляет его все время хмуриться.

– Я. Не. Договорил, – чеканит слова.

Я сжимаю пальцы в замок до побелевших костяшек, готовясь к тому, что прямо сейчас мне устроят головомойку с пристрастием, объясняя на пальцах, что я не имею права вякать, когда большие боссы передо мной восседают, словно цари…

– Согласен с вами, соискательница на должность помощницы уж точно не имеет права указывать, Инна Андреевна, – вновь делает паузу и окидывает меня пристальным взглядом, а затем оглушает: – А вот сотрудница моей компании вполне!

Наверное, это хорошо, что я сижу, не то бы точно упала, но… слова Огнева меня выбивают из колеи, и я… не сдерживаю улыбки, словно крылья, которые только что казались сломанными, вновь распахиваются за моей спиной. Я смотрю в холодное лицо с какой-то невероятной надеждой:

– Что?! Вы… вы что, меня берете?!

Вроде и фраза обыкновенная, но… как только проговариваю это «берете», Огнев слегка кривит губы в улыбке, от которой у меня пальчики на ногах поджимаются и сердце пропускает тревожный удар.