Я узнаю Рината по резкому запаху, что тотчас же заполняет мои легкие. Ну и, разумеется, по властному голосу, который рявкает:

— Далеко собралась?

— Мне работать вообще-то нужно! — пытаюсь оттолкнуть от себя мужчину, но легче скалу сдвинуть с места, чем этого отмороженного.

— Я тебе сейчас устрою работу.

9. Глава 9

Виолетта

Упираюсь взглядом мужчине в подбородок, решительно отказываясь встречаться с его дьявольскими глазами. Ринат держит меня в стальных тисках, расставив руки по сторонам от моей головы.

Наклонившись, интимно проводит носом вдоль линии челюсти до самого уха и со змеиным шипением выдает:

— Серьезная девочка? Нравится вертеть задницей перед богатыми членами? Уже присмотрела себе новый?

— Отпусти, Ринат! — выпаливаю, со злостью его толкая, но бесполезно. — Я ничего не присматривала. Я работаю. И мне нужно работать, поэтому отпусти меня.

— Вижу я твою работу, — едко усмехается. — Принеси-подай.

— А что плохого в «принеси-подай»?

Вскидываюсь и все же встречаюсь с этим глазами, которые смотрят на меня как на мелкую букашку под своими ногами. Что же тогда держит так, будто если отпустит, то погибнет?

— Открою тебе секрет, Масур, но не все родились с золотой ложкой во рту. Некоторым приходится много трудиться, чтобы чего-то достичь.

— И ты, конечно, знаешь лучшие способы. Да, труженица? Над кем сегодня будешь трудиться уже присмотрела?

Слова как хлесткая пощечина.
На губах Масура красуется самодовольная ухмылка.

— Если над Власом, то не советую. Он птица высокого полета. За чистую и искреннюю любовь.

— Да? А что насчет Андрея? Так звали того симпатичного блондина? Он, кажется, не против, — елейным голосом пропеваю.

Чистой воды провокация, но, очевидно, чтобы я ни сказала или не сделала Масур расценит по-моему. Я шлюха и точка. Даже увидь он меня в церковном хоре, я бы все равно была в его глазах продажной девушкой. А мне надоело ему что-то доказывать. Пусть думает, что хочет.

Глаза Рината темнеют, а зубы он сжимает с такой силой, что я слышу как они крошатся.

— Ты сначала долги отдай. Заодно проверю какой у тебя рот рабочий. Оставлю рекомендации Андрюхе. Он любит когда глубоко заглатывают.

— Я отдам. Завтра уже первую часть, не переживай. Деньгами.

— А что такое? Уже нашлись так быстро? Помнится, вчера ты была бедна, как церковная мышь.

— Я работаю, Масур, если ты не заметил.

— Поверь, я заметил, — со злой ухмылкой произносит, прижимая меня к стене сильнее.

Наши тела так плотно прижаты, что даже пылинка не проскочит. Я снова чувствую его возбуждение, а его губы в опасной близости от моих. И мне страшно, что сейчас он снова потребует какой-нибудь «аванс».

Отворачиваю голову в сторону, чтобы создать хотя бы видимость расстояния, и сиплю:

— Ты обещал дать мне время. Значит, свои обещания ты не сдерживаешь?

Слышу как его сердце гулко и быстро бьется о грудную клетку. Напряжение между нами можно резать ножом, и я уже ожидаю того, что Ринат не будет со мной церемониться. Просто разверзнет и поимеет.

Тут же корю себя за дерзость. Нужно было просто молчать. Воистину, язык мой — враг мой.

— Не переживай, красивые глазки, дам тебе еще немного времени посуетиться, — неожиданно отталкивается от стены. — А потом ты отдашь мне все с процентами. В тех позах в которых я захочу. А я захочу во всех, не сомневайся, — проводит большим пальцем по моей нижней губе. — Иди работай, труженица.

На подкашивающихся ногах бросаюсь в сторону кухни, точно за мной гонится сам дьявол. Впрочем, так и есть. Дьявол наблюдает за мной всю ночь. К моему облегчению, Ринат не стоит у меня над душой, но его присутствие ощущается во всем.