Он подвигает кресло ближе к себе и буквально нависает надо мной. Я не шевелюсь и наблюдаю за его действиями словно со стороны. Леша захватывает пальцами прядь моих волос и быстро проводит ею по верхней губе. Неожиданно острое ощущение охватывает меня настолько, что я не выдерживаю и закусываю губу.

Несколько секунд борьбы с собой, и я все нахожу в себе силы разорвать эту связь.

— Так! — Резко встаю и отхожу к окну, на безопасное расстояние. — Давай мы сейчас расставим все точки над «i».

— Давай попробуем, — самоуверенно отвечает Дибров и нахально ухмыляется. Ловлю на себе его плотоядный взгляд и ощущаю, как он меня раздевает.

— Во-первых, слезь со стола, это как минимум неприлично… — вновь формирую вокруг себя неприступную стену негодования.

— А смотреть на меня таким взглядом прилично? — Дибров делает шаг навстречу, но я не двигаюсь, умышленно демонстрируя, что не боюсь его. — Я же не железный.

— Во-вторых, не смей сюда больше приходить! Я замужняя женщина, а это выглядит как…

— Да-да, а я малолетка, — бесцеремонно перебивает он мое возмущение. — Плавали — знаем. Твое типа замужество меня не волнует. Меня волнуешь ты.

— С каких пор мы на «ты»? — хватаюсь за последнюю соломинку, чтобы установить жесткие границы.

— С тех самых, как я сплю на твоей кровати, на твоем белье…

Шумно выдыхаю. Это запрещенный прием, и Леша это знает, но специально провоцирует меня. Не дождется!

— Я забрала свое белье, так что не обольщайся, — снисходительно сообщаю.

— Ты ведь ждала меня? — Внезапный вопрос взывает во мне смятение. Знала, что Дибров придет, но ждала ли? Ответ слишком очевиден, но совершенно не приемлем для меня.

Воспользовавшись моим секундным замешательством, Леша подходит совсем близко. А я лишь смотрю на это все, не в силах его остановить. Чувствую себя добычей, и мне это безумно нравится, хоть ни за что и не признаюсь в этом.

Дибров подходит вплотную, но я не двигаюсь. Внутри все дрожит от волнения, но ни за что не покажу ему свои эмоции.

Его плотоядный взгляд скользит по моему лицу и останавливается на губах. Понимаю, что Леша сейчас сделает, и не успеваю остановить его. Властно обхватывает мою шею и притягивает к себе, словно тряпичную куклу. Губы впиваются в мои так сильно, что мне становится больно, но в то же время безумно приятно. Его горячий язык неистово ласкает мои губы и стремится проникнуть внутрь. Это отнюдь не робкое прикосновение. Он не спрашивает, он требовательно берет. Его рот настойчиво терзает мои губы, и мне этого мало, я отдаюсь его чувственности и страсти. Желание во мне растет вместе с ужасом от происходящего. А я, вместо того чтобы оказать сопротивление, жадно впитываю его прикосновения.

Но этого нельзя допустить. Находясь на грани грехопадения, с силой стискиваю кулаки, так что ногти впиваются в ладони. Боль отрезвляет, возвращая способность думать здраво. Отталкиваю Диброва, безжалостно разрывая наше притяжение и освобождаясь от наваждения. Уверенно замахиваюсь. Вкладываю в пощечину всю свою злость. Но Леша перехватывает мою руку.

— Лис, что за детский сад? — крепко держит меня и упирается лбом в мой лоб, настойчиво проникая взглядом в мою душу. — Ты все равно будешь моей. Ты уже моя, — хрипло шепчет и отстраняется.

Смотрю, как он идет к выходу, и с трудом сдерживаю желание окрикнуть. Но он сам оборачивается около двери.

— Не забывай об этом, — произносит с улыбкой и, озорно подмигнув мне, выходит.

Лучше бы он ушел молча, тогда не было бы так обидно и больно за беспомощность и позор.