– Я думаю, тебе надо откровенно поговорить с этим твоим близнецом, – уверенно заявляет подруга.

– С Глебом?

– Да. Подойти и спросить у него прямо – что он от тебя хочет? Зачем пытается расстроить свадьбу? Ну и от его ответов уже отталкиваться и думать, что делать дальше. Возможно, стоит все рассказать Егору. Или даже вам всем втроем откровенно поговорить.

– Да, – согласно киваю я несколько раз. – Ты права. Другого выхода я тоже не вижу.

После разговора с Викой мне становится намного легче. Я еду домой, уже ничуть не боясь снова встретиться там с Глебом. Наоборот, я жажду этой встречи. Мне хочется всё выяснить как можно скорее. Расставить все точки над «i».

Но по мере приближения к дому все-таки начинаю нервничать. Все сильнее и сильнее с каждым метром. А когда паркую машину возле крыльца, меня уже буквально трясет. Понятия не имею, почему. Наверное, настолько боюсь узнать правду. Ведь понимаю, что после этого разговора все изменится раз и навсегда.

В дом захожу с гулко бьющимся сердцем в груди. Напряженно прислушиваюсь, пытаясь определить по звукам, есть кто-то в помещении или нет. И слышу приглушенный мужской голос, доносящийся со стороны кухни.

Значит, Глеб дома. Сердце начинает биться еще чаще.

Тихонько прикрываю за собой дверь, сбрасываю обувь и босыми ногами по холодному полу бесшумно ступаю в сторону кухни.

Не решаясь сразу выдать себя, подкрадываюсь к дверному проему и заглядываю внутрь. Вижу спину Глеба. Он уже успел переодеться в деловую рубашку. Разговаривает с кем-то по телефону, а в другой руке держит мой смартфон в приметном ярком чехле.

– Да, ты был прав, здесь её телефон, – разносится по кухне его низкий голос. – Не знаю, она его раньше еще ни разу не забывала дома. Да я не паникую, просто странно это...

Смотрю на широкие мужские плечи, эффектно обтянутые рубашкой, и испытываю легкое замешательство. Смысл того, что говорит Глеб своему собеседнику по телефону, не сразу укладывается в моей голове.

Но еще через секунду приходит осознание – никакой это не Глеб. Это Егор. Да и рубашка на нём та же самая, в которой утром он уезжал на работу.

Но что Егор делает дома так рано? До конца рабочего дня еще как минимум два часа.

Выдыхаю, чувствуя, как волнение мгновенно улетучивается без следа. Но вскоре сменяется свинцовой тяжестью в груди.

Переступаю порог кухни и тихонько зову:

– Егор…

Он оборачивается, и его брови взлетают вверх.

– А вот и она приехала. Тревога отменяется, – усмехается в трубку неизвестному собеседнику.

Сбрасывает звонок, идет ко мне. Обнимает за плечи, коротко целует в губы.

– Ты где была, потеряшка?

– У Вики чай пили, – скованно отвечаю я. – Телефон дома забыла.

Егор окидывает меня с ног до головы скептическим взглядом, оценивая мой внешний вид. Эти шорты и футболка уже давно стали у меня исключительно домашней одеждой. А я никогда раньше не имела привычки разгуливать в домашней одежде вне дома. Наверняка у любимого возникают вопросы в связи с этим, но он их мне не задает.

– А я тебе звоню, звоню, – с укором говорит вместо этого. – Уже переживать начал.

– Ну вот еще, – пытаюсь улыбнуться ему. – Что я, маленький ребенок, не надо за меня переживать. Мало ли, может, я спать легла?

– Просто ты обычно всегда берешь трубку, а тут с утра тишина.

– А ты чего так рано домой приехал? – перевожу я тему.

– Освободился просто раньше сегодня. – Егор притягивает меня ближе к себе, обнимает двумя руками за шею, утыкается лбом в мой лоб. – Соскучился.

Я натянуто улыбаюсь, глядя ему в глаза из-под бровей. В груди так жжет, что хочется удавиться. Если бы он только знал, что сегодня произошло…