Я уточняю ещё некоторые нюансы у Алексея Борисовича о временных рамках, документах, которые надо подготовить. Он еще обещает подготовить к завтрашнему обеду исковое заявление и согласовать со мной.

— Я боюсь, что мой муж может кого-то подкупить, те же органы опеки и попечительства. Это возможно? — спрашиваю и по вздоху адвоката понимаю, что мои страхи не беспочвенны.

— Возможно все, — не отвечает он прямо. — Но мы же просто так сдаваться не собираемся. Всегда можно пойти выше.

— Алексей Борисович, не хочу вас обидеть… — чувствую вину за тот вопрос, который собираюсь задать.

— Не переживайте, Злата, — улыбается он. — Меня ваш муж не подкупит. Что по разделу имущества? Алиментам?

— На бизнес его я не претендую, — говорю и вспоминаю, как Коля обвинил меня в том, что мне нужны только его деньги. — Список остального я предоставлю.

Обвинил в меркантильности — получай. Я тоже буду готова, раз муж не захотел со мной решать вопрос по-человечески.

— Учтите, ваш муж может ответить ещё жёстче, — предупреждает меня адвокат. — Например, подать иск на лишение или ограничение вас в родительских правах. Конечно, мы это оспорим, но вы должны быть готовы к любому повороту событий.

— Буду иметь в виду, — киваю, хотя внутри холодеет, стоит только подумать, что может дойти до такого.

Хотя, наверное, от Коли уже можно ожидать чего угодно. Он даже не пытается скрывать свои намерения.

— Если вдруг что, то можете звонить в любое время по любому вопросу, — снова пожимает мне на прощание руку Алексей Борисович.

— По оплате! — вспоминаю я, но адвокат протестует:

— Перестаньте, Злата. Ваш отец мою жену с того света практически вытащил. Другие нейрохирурги ставили крест, говорили, что опухоль так расположена, не подобраться, а Герман Матвеевич нашел способ. И если я могу помочь его дочери, то денег точно с вас не возьму.

Попрощавшись, иду на парковку. По времени успеваю как раз за Алисой, пробок в это время в том направлении обычно не бывает.

Алексей Борисович вселил в меня надежду, что все получится. Не везде деньги решают, а я буду бороться до конца. Тем более на моей стороне самый главный свидетель — моя Бусинка, поэтому насчет пункта с привязанностью к родителям можно не волноваться.

И адвокат разъяснил, что я могу уехать из дома мужа к отцу, где я и прописана. И до решения суда дочка будет точно со мной. Пусть Коля приезжает, видится с ней, я не буду против, ведь мне не надо, чтобы муж на суде заявил, что я препятствую его общению с дочерью.

В саду Маргарита Ивановна отправляет детей, которые поднимаются из-за столов после обеда, в спальню. Ищу глазами Алису, но… ее нет.

— Злата Германовна, — удивляется воспитательница, увидев меня.

Я же предупреждала, что заберу дочь перед тихим часом. Откуда тогда такое удивление? Цепляюсь вмиг похолодевшими пальцами за дверной косяк, в горле пересыхает, перед глазами пляшут черные мушки.

— Где Алиса? — хрипло вырывается у меня вопрос.

— Так папа ее забрал, — отвечает Маргарита Ивановна. — Вам плохо? Может, воды?

Машу рукой, мол, не надо, и бегу к машине. Руки трясутся, я нарушаю точно несколько пунктов ПДД, пока еду домой, гудки, разносящиеся по всему салону, бьют по нервам. Ещё и трубку не берет!

Коля должен был вернуться только завтра. Да и если вернулся раньше, то вряд ли бы первым делом поехал за Алисой в сад.

Пульт от гаража не срабатывает, поэтому бросаю машину у ворот и ищу ключи.

— Какого черта? — громко спрашиваю, правда, не знаю у кого.

Нет-нет-нет!!! Неужели мой муж настолько рехнулся? Схватившись за железные прутья высокой калитки, трясу ее, хотя она, естественно, даже не двигается.