По стенке, где позволяло силовое поле, он прошел к выходу. Мгновение смотрел на неподвижную Аньис, запоминая пушистые волосы, разметавшиеся на подушке, образ хрупкого гибкого тела под одеялом и затаившееся легкое дыхание… С трудом перевел глаза на учителя и неожиданно столкнулся с полным сочувствия и понимания взглядом. Словно целый космос с болью и состраданием смотрел на него.

Эдор кивнул и вышел. На восток. Туда, где горы и море… На восток. Может быть, морская пена и грохот прибоя хоть немного излечат его боль.

***

В какой-то момент ужас стал невыносимым. Теперь он сопровождался жаром, таким же, какой исходил от Эдора. И Аньис казалось, что стоит этому ужасу подойти еще ближе, она вспыхнет, как спичка, и сгорит без остатка. Ее жизнь, само ее существо выгорит, как деревяшка в камине.

Хотелось заплакать от бессилия и страха, но нельзя. Едва пошевелится – и смерть станет неотвратимой.

А потом жар вспыхнул прямо над ней, опалил кожу, еще мгновение, и смерть коснется ее горячими… губами. Кто сказал, что у смерти холодные руки? Нет, чтобы забрать жизнь, она приходит горячей, как ад, и страстно целует...

Но в это мгновение неотвратимости комнату вдруг накрыл глубокий покой, перебарывающий бурление и пылание горящей смерти. Несколько мгновений они боролись. А затем смерть ушла, унося с собой огонь…

Полная тишина. Полная темнота. Полный покой.

— Аньис, я знаю, что ты не спишь, — услышала она бездонно глубокий и спокойный знакомый голос. — Все прошло, теперь все хорошо.

Пружина застывшего напряжения разжалась, и Аньис тонко бессильно заплакала, не в силах что-либо сказать.

И вдруг произошло невероятное. В комнате зажегся мягкий приглушенный свет, а господин Рональд целиком откинул с нее одеяло. Две сильные руки подхватили ее под колени и под спину, а у Аньис в голове пронеслось, что на ней только легкая ночная сорочка… Он взял ее на руки, укачивая, как ребенка.

— Все, девочка, все закончилось, — услышала она и совсем рядом увидела его спокойное и строгое, но теплое лицо. — Он больше не придет, ты в безопасности…

К своему стыду Аньис заплакала еще сильнее, уткнувшись в его плечо, а он сел с ней на руках в кресло. И она оказалась у него на коленях, полулежа.

— Это был Эдор? — сквозь слезы прошептала Аньис. — Он хотел убить меня…?

— Да, это был Эдор, —горячая рука легонько погладила ее по плечу. — Но убить тебя он как раз не хотел… Он хотел другого, Аньис. Обладать тобой. Хотел тебя во всех смыслах, которые можно придумать.

— Но почему тогда мне было так страшно!? Почему, я как будто должна была умереть?! — она даже отважилась посмотреть ему в лицо. Господин Рональд по-доброму усмехнулся:

— Потому что… Знаешь, Аньис, иная страсть убивает страшнее ненависти. У народа Эдора очень древняя кровь. И она незаметно течет в жилах некоторых из вас - когда-то выходцы его народа скрещивались с альбенийцами. И избранные девушки из вас становятся для них тем, что они называют Сокровищем. Как ты для Эдора. Они вожделеют свое Сокровище, но стоит им прикоснуться к нему, их внутренний огонь вырывается наружу, сжигая девушку. Поэтому ты боялась не зря… Твое чутье тебя не подвело.

— Так получается, Эдор всегда желал меня? И в любой момент мог сжечь? — Аньис стало невыразимо больно, как от предательства. — А я верила ему… Я думала, мы друзья… А у него просто было вожделение…

— Не совсем так, — мягко улыбнулся господин Рональд, продолжая гладить ее по плечу. От его глубокого бархатного голоса и спокойного объяснения становилось легче, боль души отступала. — Если бы он хотел лишь овладеть тобой, то сделал бы это в первый вечер, как почувствовал твой запах. Но он хотел другого… Он хотел быть с тобой. Полюбить тебя, и чтобы ты полюбила его… Потому что только это может пересилить внутреннее пламя его народа. Он как раз не хотел вредить тебе и терпел сладкую пытку твоего присутствия почти каждый день… Поэтому… Прости меня, Аньис, — к ее изумлению господин Рональд вдруг склонился и невесомо коснулся губами ее волос.