От мысли, что Никита мог принять какую-нибудь наркотическую гадость, мне стало дурно до тошноты и я, желая прекратить этот кошмар, изо всех сил вцепилась ногтями в горячую ладонь, трущуюся непозволительно близко к кромке трусиков.
Никита вскинул голову и внимательно всмотрелся в мое лицо, а я даже не подумала отвести взгляд и как можно твёрже сказала:
    -    Отвали от меня! Никит, я клянусь - если ты сейчас не уйдешь, ты мне больше не друг!
На его лицо набежала тень - Никита нахмурился, а я попыталась разжать его руки, чтобы вывернуться и мне даже на какое-то время показалось, что у меня получится. Никита явно колебался и принимал решение, но оно оказалось не в мою пользу.
    -    Ааа.. - я вскрикнула и отшатнулась, но чудовищные по силе объятия обрушились с неумолимостью движущегося локомотива.
Пальцы запутались в волосах на затылке и грубо потянули пряди вниз, заставляя меня поднять лицо вверх, и сухие губы накрыли мои, с пугающим рыком поглощая испуганный вскрик.
Я поверить не могла - Никита меня целовал. И не в шутку, как тогда, в седьмом классе, когда мы пытались учиться целоваться на персиках и ржали во весь голос, распугивая голубей под окном нашей кухни, а по-настоящему.
Я даже не знала, можно ли это назвать поцелуем.. Мой московский жених Антон начал меня целовать пару недель назад и это было .. по-другому. Он целовал аккуратно, словно боясь напугать или навредить, а когда его накрывала страсть, поцелуи становились слюнявыми и неприятными. Да ещё язык этот..
Никита же целовал беспощадно и бескомпромиссно, совершенно по-собственически врываясь в мой рот языком, сминая губы и жадно выпивая каждый болезненный стон. Его жёсткая щетина натирала чувствительную кожу, руки твердо удерживали в нужном ему положении, и у меня не было ни малейшего шанса помешать ему творить это со мной.
Я не могла двигаться, не могла плакать и, тем более, кричать. Все, что он мне оставил - это редкие глотки воздуха и слабое беспомощное хныканье в моменты, когда он на секунду отрывался от меня, смотрел черным пьяным взглядом и опять обрушивался на измученные губы.
Я совсем ослабла от недостатка воздуха и дикого стресса, и обмякла, не в силах больше сопротивляться и находиться в таком напряжении. Перед глазами поплыли темные прозрачные круги, тело налилось противной тяжестью и я повисла в горячих объятиях.
Никита сразу отстранился, придержал меня за плечи, посмотрел в потухшие заплаканные глаза и тяжело выдохнул, после чего подхватил под бедра и пошел со мной на руках по коридору. 
В спальню.

****

    -    Не делай этого.. - Очередной короткий всплеск борьбы сменился чувством безысходности и невероятной усталости.
Я уронила руки на постель и отвернула голову в сторону, чтобы не видеть дикий взгляд моего незнакомого друга. Ему это не понравилось и жёсткие пальцы вернули мой подбородок в прежнее положение. Он хотел смотреть в глаза.
А я хотела умереть и не чувствовать этих прикосновений. 
Не знаю, что произошло с Никитой, но вел он себя как зверь. Голодный, жадный, подверженный только животному инстинкту. Его руки гладили и трогали меня, губы оставляли болезненные засосы на шее и верхней части груди, глаза пылали восторженно, но твердо, и я с каждой секундой все больше убеждалась - не отпустит.

То, что мое сопротивление лишь сильнее раззадоривает его, я поняла сразу, но просто лежать и позволять ему делать это с собой я не могла, поэтому противостояла так долго, на сколько хватило сил, вызывая своим барахтаньем глухое рычание обезумевшего Никиты.