— Тут такое дело, Демид Владимирович… — мнется Сергей Борисович. — Есть одна проблема.

Я вопросительно поднимаю бровь и смотрю на врача. Наверняка опять вопрос в деньгах. Что ж, я готов обсудить новые условия в пределах разумного.

— У Марины нет собственных детей, а по закону суррогатной матерью может стать женщина, только рожавшая. Любая проверка нас просто закопает. По всем остальным параметрам она подходит идеально. 

— Ребенок обязательно должен быть в наличии? — Врач недоуменно смотрит на меня. — Ну ребенок живой должен быть? — начинаю раздражаться. — Если он умрет почти сразу после рождения, прокатит?

Врач кивает, а я немедленно набираю Андрея, своего лучшего юриста. Сейчас он как раз готовил договор с Мариной.

— Дрон, привет. Слушай, тут такое дело…

Объясняю ему, что нужно внести записи в медкарты, сделать легальной историю о Марининых родах. Андрюха раньше работал в органах, знает нужных людей, кажется, в любой области. Так что быстро понимает, что от него требуется, и отключается. 

— Проблема решена. У Марины в анамнезе — атк это у вас называется, да? — появятся роды пару лет назад. Ребенок умрет вскоре после рождения. Как мне объяснил адвокат, есть какая-то там штука, внезапная смерть младенца, что ли. Я не до конца понял.

— СВДС? — переспрашивает врач. — Синдром внезапной детской смерти? — Я киваю. — Да, это может подойти. Причины этого явления не изучены, мать никто не обвинит ни в чем, перед законом она чиста и свободна, — слышу рассуждения врача. 

Значит, Андрей все делает правильно. Через пару дней у меня будет вполне легальная медкарта Марины, в котором будет указано, что ее ребенок, дочь Анна, двух недель от роду, внезапно скончается во сне. Как Андрей это провернет — меня не волнует. Я плачу ему огромные деньги не для того, чтобы выяснять как, а чтобы получить необходимый результат.

— Оформляйте бумаги, — киваю Сергею Борисовичу. — Так когда можно будет сделать подсадку? — Весь биологический материал и я, и Лариса — она для видимости — сдали еще два месяца назад, как только стали искать подходящую кандидатуру. — Нужно какое-то время или что?

— Да, нужно немного времени. После подписания договора мы заберем биологический материал у будущей суррогатной матери, затем в лаборатории яйцеклетка — в данном случае будущей суррогатной матери — оплодотворяется…

— Избавьте меня от медицинских подробностей, — машу рукой. — Лучше просто назовите срок.

— От недели до трех в зависимости от цикла Марины.

Киваю и ухожу. Мне еще нужно решить кучу вопросов и переделать массу дел.

Домой возвращаюсь поздно и нахожу Ларису не то чтобы пьяной, но явно навеселе. 

— Решила отметить то, что скоро состоится зачатие нашего ребенка? — ухмыляюсь, прохожу на кухню и тоже наливаю себе бокал вина. — Или заливаешь горе, что сама не можешь родить?

Лариса фыркает, допивает до дна и со звоном ставит бокал на столешницу.  

— Ну что, как там наша принцесса?

— Какая принцесса, ты о чем?

— Да мамашка эта наша будущая. Андрей приходил, нужно было в договоре расписаться. Ты вообще в курсе, сколько она заломила за свои услуги.

— Конечно. Я же лично присутствовал при этом разговоре. — Все еще не понимаю, к чему она клонит.

— Да за что такие деньжищи? — взвизгивает Лариса. — У нее что, матка бриллиантовая? Или ребенок будет весь из золота? Из какой-то грязи вылезла, небось приехала в большой город из своего Мухосранска, долгов понаделала, а теперь за наш счет хочет свои проблемы решить. 

— Наш? — переспрашиваю, ухмыляясь. — Ты что-то напутала, Лара. Это