Киваю, не соображая, что к чему.

- Сань, девушки после изнасилования ведут себя несколько иначе. Нет, они, конечно, по-разному себя ведут, но…

- Товий, ты серьезно сейчас? Ты понимаешь, что это значит?

- Конечно, понимаю! Говорю же – выдыхай! Главное, чтобы травмы головы не было серьезной. По лицу ее приложили знатно. Какого хрена она вообще на улице оказалась? Ты в курсе?

В курсе.

Знаю я, что ее муж выгнал. Знаю. И от этого еще сильнее хочется этого утырка подвесить за яйца.

Выпиваем с Товием, он приглашает еще одного нашего хорошего приятеля, Николая, хирурга - тот как раз на дежурстве, и мы можем обсудить вопросы касающиеся оборудования, пока Товий будет осматривать мою Василису.

Мою…

Чужую…

Дико хочется пойти вместе с ним.

Накрывает меня.

Понимаю, что предохранители рвет и все установки мои сейчас по пизде пойдут, но…

Николай что-то вещает, рассказывает увлеченно, а я пытаюсь глубоко дышать, чтобы сердце чуть успокоилось, не гремело как бешеное.

Еще глоток арманьяка.

Огонь по венам.

Держись мужик!

Держусь не долго.

Водитель звонит, Сергей. Я его отправил в магазин за шмотками для Васи.

Платьице, что не ней - на выброс, а больше ничего и нет. Сапожки только.

Приходится мне сегодня не только клинику на ноги поднимать, но и приятеля, у которого супруга сеть бутиков держит, один как раз тут, недалеко. Ну, они еще и не ложились спать, по ходу, полуночники, так что… Объяснил им, что мне нужно, размеры сказал – надеюсь, что верные, Сереге ценные указания дал, куда ехать, что брать.

Хорошо, что тут все рядышком. Он уже возвращается.

И Товий тоже возвращается в кабинет, рассказывает, что у Василисы, легкий сотряс все-таки есть…

- Но учти, я ей сказал, что нет, и что все в порядке. Ей это знание сейчас ни к чему. Потом признаемся. Но этот «сотряс» меня не так сильно волнует сейчас. У куколки твоей давление совсем низкое, и надо бы как-то узнать, часто ли с ней такое бывает, а еще, Сань, голодная она.

Что?

Голодная, блядь!

Это кабздец какой-то…

Я просто радуюсь тихо тому, что муженек ее сейчас свою проститутку вшивую трахает на другом конце столицы! Иначе я бы его нашел, и ужин поганый, который Васька ему явно готовила, засунул бы прямо туда, откуда он у него обычно выходит.

Слов нет. Трясет меня. Злюсь дико, до одури.

На себя злюсь…

Сам ведь виноват...

Спускаюсь к смотровой - мне надо помочь Василисе дойти до палаты. Какой там дойти - на руках отнесу! Товий сказал, что у нее анализ возьмут и можно наверх, отдыхать.

Ужин для нее он уже распорядился подогреть и принести.

Я хотел из ресторана заказать, он поржал, мол, ей сейчас только ресторана не хватает.

- Сань, ты сам клинику курируешь, знаешь, что у нас тут элита отирается, и питание на высшем уровне. У меня в кабинете в холодильнике есть все, что нужно, по три порции первого, второго, и салаты. Все диетическое, но вкусное, не хуже ресторанного! Не твой Джеронимо, конечно, но… Сейчас ей нужна именно такая еда.

Я соглашаюсь.

Захожу в смотровую – никого, еще в коридоре встретил медсестру – кровь повезла в лабораторию.

А Васька-то где?

Открываю дверь в соседнее помещение и…

И застываю, как гребанный столб соляной.

Она что, блядь, в этом перед мужем ходит?

Или она у нас тайно в порноактрисы записалась и подрабатывает у «Легалов»?

Это, блядь, что такое на ней надето?

Главное, я на нее смотрю, таращусь, а она…

Хоть бы прикрылась, что ли!

У нее же соски торчат, почти в дырочки кружевные выпрыгивают!

И там… там…

Твою ж мать…

Животик такой аккуратный, наверняка мягенький, хоть и плоский совсем, как будто и не рожала…