– А как же тогда все эти наследники по закону? Где же здесь закон?

– Закон в данном случае защищает волю человека, который оставил наследство. А он может оставить его кому угодно. И делят все в пропорции между наследниками лишь в том случае, если завещания нет вовсе или оно составлено неправильно. Вот примерно такая картина.

Настя смотрела на нотариуса в полном недоумении.

– Не понимаю, зачем же в таком случае собирать всех вместе? Вскрыли бы завещание в присутствии свидетелей, а потом оповестили бы о нем кого следует.

– По закону все родственники имеют право знать волю усопшего. Быть, так сказать, в курсе. А вдруг кто-то захочет оспорить завещание? Кстати, многие так и поступают.

Липкин устало потер переносицу, и Настя поняла, что пришла пора закругляться.

– Ну что же: вы, Семен Григорьевич, делайте все, что полагается в таких случаях. А если от меня что-то понадобится, то я всегда готова вам помочь, – сказала она.

– Сейчас мы с вами завершим кое-какие формальности – заявление и все такое прочее. А позже я вас оповещу о времени оглашения завещания и снова приглашу сюда, в мой офис. Как я уже сказал, это произойдет в течение ближайших двух недель, так что, пожалуйста, не планируйте на это время никаких поездок и путешествий, хорошо? И тетушку свою тоже предупредите, чтобы никуда из Москвы не уезжала.

– А Даша?

– А вот она присутствовать не может. Как не могли бы присутствовать вы, будь жива ваша мать. Понимаете? Значит, только вы и ваша тетя. Да, и еще при процедуре вскрытия завещания должны присутствовать два свидетеля. Это обязательное условие.

– Но разве свидетели уже не подписали конверт, который вам передала прабабушка?

– Это совершенно другое, и вовсе не обязательно, чтобы на процедуре присутствовали те же самые люди. В принципе я мог бы и их пригласить, но лучше пусть это будет ваш выбор. Так что вы с тетей договоритесь и приведите с собой двух знакомых, которым вы доверяете. Надеюсь, вам все ясно?

– Чего уж там, – вздохнула Настя, – яснее не бывает.

***

Спустя десять дней она снова приехала к Семену Григорьевичу Липкину и припарковала машину возле уже знакомого здания. В этот раз вместе с ней на прием к нотариусу явились тетя Зина и белобрысый молодой человек в очках, которого взяли в свидетели по настоянию Даши. Разобиженная тем, что ей нельзя присутствовать на столь волнующем мероприятии, она решила заслать туда своего жениха и потенциального мужа, который должен был стать ее глазами и ушами во время оглашения завещания. Судя по всему, родной матери ушлая Дашка не слишком доверяла. Правда, надо отдать должное очкарику – вел он себя весьма деликатно. Более того, будущий родственник несколько раз подчеркивал, что он здесь вообще на вторых и даже на третьих ролях. По мнению Насти, он был приятным парнем, но слишком уж застенчивым. Полный антипод своей боевой и напористой невесты. Вторым свидетелем попросили быть почтенного ювелира, старинного знакомого Веры Алексеевны и вообще друга семьи, который обещал подъехать в контору Липкина ровно к одиннадцати.

Когда немного возбужденная компания подошла к офису нотариуса, дверь распахнулась, и на пороге их встретил торжественный Семен Григорьевич собственной персоной.

– Здравствуйте, здравствуйте, – просиял он навстречу своим визитерам. – Прошу вас, проходите, присаживайтесь.

Липкин провел всех в свой кабинет и указал на расставленные вокруг стола кожаные кресла. В одном из них уже сидел моложавого вида мужчина с широкими плечами и хмурым лицом. Одет он был в какой-то допотопный костюм, вышедший из моды, по меньшей мере, лет пятнадцать назад. Настя понятия не имела, кто он такой, и это ее насторожило.