- Ты откуда всего этого понабрался? – спрашиваю.

- Книжки люблю читать.

- Лучше бы девок любил трахать, ей-богу. А то, знаешь ли на твой счет лезут грешные мысли.

- Пусть лезут, - отзывается Стасик, - мне-то что?

- Вы, вообще, о чем? - Аня смотрит на меня, потом на парня, потом снова на меня. – А я читала в журнале, что самовоспитание - это очень хорошо. Чтобы к тебе тянулись, нужно начинать творить добро. Ну, типа, разные волонтерские программы. Помогая другим, растешь сам. Вот так-то!

- Это просто реклама волонтерских работ. Чтобы ты трудилась, и за это ничего не получала. Еще скажи, что прочитала это в университетской газете, - Стас наклоняется к девушке.

- Блин, - Анька хлопает длинными ресницами, - точно-точно, в газете! Мне Спицина в руки сунула, а я от скуки и прочитала… ну, когда Сашка не пришла, а ты болел на прошлой неделе.

- Никогда не бери всякую дрянь у незнакомцев, разве тебя не учили?

- Ой, Саш, - закатывает глаза брюнетка. Условно. Девушка сделала омбре и растянула светлые пряди по всей длине. Как ни удивительно, но ей шло, даже в сочетании с темными глазами. – Я, между прочим, выход предлагаю. Пойдешь по волонтерской программе, и начнешь меняться. Ринатик это заметит и оценит.

- И что же я буду делать в этой программе? Собак выгуливать?

- Общаться с людьми, по-любому, - отвечает Стас.

- Мне не подходит ни с какой стороны, - отрезаю. – Люди не любят меня. И это у нас взаимно.

- Но, ты же хочешь поменяться? – Аня смотрит на меня блестящими глазами. – Или нет?

- Хорошими дела-амии, – напевает Стас, закидывая мне руку на плечо и наклоняясь к уху, - прославиться нельзя!

- Ты фальшивишь, - сбрасываю его руку и отталкиваю от себя. А он смеется и Анька вместе с ним. И я еще называю друзьями этих людей!

После универа, уже дома, перелопатив несколько сайтов с разными рецептами, нашла персиковый чизкейк. Мне неплохо удается готовка. Спасибо бабушке, в свое время научившей, но я ее не люблю, готовку в смысле. Только ради Рината, думаю, не переломаюсь, тем более, он никогда не настаивает, чтобы я стояла у плиты. Он, вообще, никогда ни на чем не настаивает. Кроме того, чтобы я стала нормальной. А это и есть самое трудное. Я бы сказала, невозможное.

- М, что так вкусно пахнет? – Ринат, не успевая переступить порог, тянет носом. Стою в коридоре и веду бровью.

- Не знаю, не знаю, - протягиваю. Парень, расслабив галстук, снимает пиджак и идет на кухню.

- Ты готовила? – его изумрудные глаза останавливаются на накрытом столе. Затем на чизкейке, который, надо сказать, вышел на славу.

- В Африке пошел снег, - закатываю глаза и скрещиваю руки. Ринат мягко мне улыбается и притягивает к себе. Целует медленно, нежно, без языка, но земля, все равно, качнулась под ногами.

- Спасибо, - проговаривает, когда отстраняется.

- Ты же еще ничего не попробовал.

- Я уверен, что все очень вкусно, - снова притягивает меня к себе и целует в висок. Некоторое время мы просто так стоим посереди кухни. И так как-то хорошо, тепло, уютно. Я в его руках себя чувствую защищенной со всех сторон. До него никогда не знала, как это. А сейчас  просто таю от его тепла, стука сердца под моей ладонью, запаха мужских духов. Это все мой человек. Прошел год, а у меня до сих пор голова кругом.

- Садись есть, - хлопаю по его по плечу. Послушно закатывает рукава, моет руки и принимается за ужин. Я не стала изобретать лампочку, приготовила макароны под мясным соусом и нарезала салат из овощей, благо, конец апреля.

- М-м-м, вкусно! Ты отменная хозяйка, Саша, - прожевав, хвалит меня.