Под фотографией надпись: синьор Дамиано Розани с супругой Чечилией. Господи, Чечилией! Называют же так детей! Супругам на вид было лет семьдесят, как большинству жителей деревни.

Саша поспешила на кухню:

– Бернадѐ, кто такой Дамиано Розани?

– Бывший банкир. Они с женой живут часть года здесь, часть в своем доме на озере Маджоре, а почему ты спрашиваешь?

– А где он здесь живет?

– В северной части деревни, чуть на отшибе. У них красивая желтая виллетта. – Судя по тону экономки ничего красивого в желтом цвете не было. – Да они ж были на вашей свадьбе! Хотя разве ты тогда что запомнила!

Саша пролистала старенький телефонный справочник, лежавший тут же, на кухне.

– А что, домашние телефоны в деревне еще стоят?

– А как же! Этим вашим новым cellulare доверять нельзя, чуть непогода – сразу проблемы со связью, магнитные бури, понимаете! Это мы, люди, их чувствуем, а бездушная железяка как может?

Саша нашла номер Розани, набрала. Ответил мужской голос. Она представилась, поблагодарила, что синьоры Розани были на их свадьбе, уверила, что это было невероятно приятно, в общем, все, как положено. Бывший банкир ответил встречными любезностями.

– Я тут смотрю старые фотографии, Леонардо Полиньяно прислал мне их для знакомства с историей деревни. Я впечатлена великолепным кулоном вашей жены. Это индивидуальная ювелирная работа?

– О, вы обратили внимание! Я польщен. Это подарок жене от меня, на нашу серебряную годовщину свадьбы. Как давно это было! В восемьдесят шестом.

То есть через год после исчезновения Эрнестины.

– Дизайн необычный. Вы специально его заказывали?

– Нет, ну что вы! Я купил его у ювелира в Сан Миниато. Зашел из-за кулона на витрине, а ушел с этим.

– А вы не помните, как это произошло?

– Конечно, помню. Я тогда ломал голову, что подарить жене. Серебряная свадьба, значит, нужно что-то серебряное, но хотелось подарить по-настоящему памятное, качественное, вы меня понимаете? Первый кулон, с витрины, показался мне вблизи немного безвкусным. Когда я сказал об этом ювелиру, он пошел в подсобку и принес другой кулон, который я в итоге и купил. Сначала я подумал, что он показывает мне серебро, но он сказал, что это платина, и что драгоценные камни хорошего размера и чистоты. Я не рассчитывал на такую дорогую вещь, мы, финансисты, умеем считать деньги! – мужчина хохотнул, довольный своей фразой, – но ювелир сделал мне большую скидку. Конечно, это все еще была высокая цена, но моя Чечилия того стоила!

– А что за ювелир, не помните?

– Вам настолько понравился дизайн? Но помилуйте, это было сорок лет назад, вряд ли тот ювелир еще работает! Хотя лавочка стоит на прежнем месте. Прямо возле центральной площади в Сан Миниато, ювелиры – братья Риверелли.

– Я вам очень благодарна! – После очередного обмена любезностями Саша повесила трубку.

– А почему ты не поговоришь с той семьей, у кого украли ребенка? – Поинтересовалась Бернадетта, не переставая месить тесто.

– А кто это?

– Ты их хорошо знаешь! Старик Симоне постоянно толчется на нашей кухне, то трюфели принесет, то просто поболтать заходит. А Луиза делилась с тобой своим фирменным рецептом, помнишь? Можно подумать, хоть одно ее блюдо славится в деревне, как бы не так! Ну, они, конечно, тяжело пережили ту историю, но теперь-то прошло почти полвека.

***

– Ох, даже сейчас вспоминать не хочется! – Луиза замерла у плиты, уплыла мыслями куда-то далеко. – Пьерино было два месяца. Мы поехали в магазин, тогда он стоял на выезде из деревни, сейчас там цветочная лавка Серджинетты. Коляски тогда большими были, громоздкими… в магазин с такой не войдешь. И все оставляли их снаружи, что могло приключиться-то, в те времена! Пьерино крепко спал и я оставила его в коляске у входа. Три минуты я была в магазине! Когда я вернулась, чтобы убрать покупки в корзинку под коляской, то поняла, что сына там… нет.