– Я сюда не за этим пришла! Я хотела быстро и.... ооо! – в этот момент я полностью вгоняю в нее палец, и Каштанка лишается возможности связно говорить. Ее сильные упругие мышцы пульсируют вокруг меня, и я вот-вот ебнусь от мысли, что скоро трахну ее в эту узкую дырку членом.

Но пока слишком рано. Я осторожно ерзаю внутри нее мизинцем, а затем, добавив еще смазки, заменяю его на указательный. Целую ее ягодицы и бедра, поднимаюсь поцелуями вверх от поясницы к лопаткам, прикусываю их, потом кусаю плечи и шею вздрагивающей подо мной девчонки. Яснорада наконец перестает болтать, сжимает обоими кулаками простыню и расслабляется, позволяя мне погружаться все глубже. На языке у меня соленый, терпкий вкус ее пота, пальцы перемазаны смазкой, и я уже тороплюсь вогнать в нее одновременно два пальца, чтобы приблизить момент собственного кайфа.

Яснорада больше не сопротивляется моим действиям: слишком острые ощущения. Она утыкается лбом в подушку и громко дышит ртом. Ее распростертое, распятое по простыни тело инстинктивно выгибается мне навстречу, и я с удовольствием погружаю в послушно подставленный зад два пальца, скользя в густой смазке. Она раскрывается быстро и легко: наверное, потому что точно знает, чего хочет. Ни о каком страхе и речи не идет. Она пришла сюда, чтобы лишиться девственности, и без промедления приняла мои пальцы и мой член, а теперь снова пальцы, только уже сзади...

Приятные хлюпающие звуки все громче, как громче и ее дыхание. Она даже сладко постанывает, ерзая подо мной от нетерпения. Пальцы входят внутрь уже достаточно легко, чтобы я вытянул их наружу и приставил к пульсирующему отверстию лоснящуюся от смазки головку члена. Мне так хочется до боли протаранить ее насквозь, но я не делаю этого: вхожу постепенно и мягко, чуть раскачиваясь, чтобы не причинить никаких нерпиятных ощущений. Она выбесила меня, она странная, она сумасшедшая, но это не значит, что нужно беспощадно отодрать ее... не сегодня, не в этот раз. Хотя, о чем это я вообще! Это ведь все делается ради некого крутого парня. Вряд ли она придет сюда снова. А жаль. Она бы здорово разнообразила мои скучные рабочие сессии и еще более скучные попытки получить удовольствие с Никой. Нынешняя нижняя меня больше не привлекает, это хреново. А еще хреновей, что сама она пока не понимает этого и, кажется, даже влюблена в меня. Я никогда не смогу ответить ей взаимностью. Яснорада – другое дело. Она как глоток свежего воздуха. Жаль, что дышать этим кислородом будет в итоге какой-то другой мужчина.

– Как себя чувствуешь, Каштанка? – спрашиваю я хрипло, когда член оказывается внутри почти полностью. Яснорада с трудом выдавливает из себя слова, но все же отвечает с немалой долей недовольства:

– Хватит меня так называть, придурок.

Я закатываю глаза: если у нее есть силы думать о том, как я к ней обращаюсь, и даже злиться на это, то ей определенно заебись. Я утыкаюсь кулаками в простынь по обе стороны от обнаженного женского тела, чтобы вытянуть наружу член и погрузить обратно, уже резче и решительней. Каштанка вздрагивает, стонет, сжимает пальцами простынь, а я начинаю двигаться внутри ее тела, шлепая напряженными яйцами по упругой заднице. Потом я засовываю ладонь между постелью и ее животом, чтобы нащупать набухший клитор и добавить ей острых ощущений. В какой-то момент девчонка начинает выгибаться в попытках вырваться, рычит:

– Твою мать! Хватит! О боже! Оооо... Прекрати! – но я в состоянии отличить крики боли от криков удовольствия, и это – второй вариант. Я плотно прижимаю Яснораду к постели и заламываю руки ей за спину, трахая ее уже гораздо жестче и сильнее.