- Лея? Будешь обедать? - словно между делом интересуется мама, застав меня стаскивающей "найки" у входа.
- Нет, не хочу... - делаю несколько шагов к лестнице и уже взявшись за перила оборачиваюсь: - Ты знала, что бывшая жена Виктора серьёзно больна?
- Знала, - безразлично жмёт плечом и идёт на кухню, и именно это её безразличие заставляет меня вскипеть.
Забыв о планах, следую за ней и застаю высыпающую в раковину сочные зелёные яблоки. На столе упаковка муки, форма для выпечки. Она за всю свою жизнь раза три пекла нам с отцом шарлотку, здесь же каждый день штудирует вдоль и поперёк поваренную книгу. И почему-то от этого так горько...
Подхожу ближе и стараюсь поймать её бегающий взгляд.
- У них нет средств к существованию. Совсем. Эмиль пока учится, а его мама болеет. Почему твой, - выделяю, - Виктор...
- Лея, - строго перебивает мама, бросив обратно недомытое яблоко. - Мы уже говорили с тобой об этом. Витя так решил, значит, у него были на то веские причины.
- Но он его сын! Да, он уже не младенец, но он ещё студент! Знает ли твой Витя, чем его ребёнок зарабатывает на жизнь? А ты знаешь?
- Да какая мне разница! - злится. - Я не знаю этого мальчишку и эту его... Витину бывшую. Раз не помогает деньгами, значит, так надо! Если тебе интересно - со мной он не советовался. Виктор такой - упёртый. Но он готов идти на контакт и хочет с тобой подружиться. Дай ему этот шанс. Просто попробуй.
- Ещё чего! Никогда в жизни! Он мне противен. А ты... - кусаю губу, подбирая слова, - только посмотри, что с тобой стало.
- А что со мной не так? По-моему, я похудела и стала выглядеть только лучше.
- А я разве о внешности... - я хочу сказать ещё очень много чего, но сдерживаю себя от необдуманного порыва.
Резко разворачиваюсь и покидаю кухню, хлопнув дверью так, что витражное стекло едва не вылетает.
Она не просто влюбилась - она одержима своим Виктором. Как можно не замечать настолько очевидных вещей? Она же сама мать! А если бы наш отец ушёл к другой и оставил меня, свою единственную дочь, без средств к существованию?
Хотя такой порядочный человек как отец никогда в жизни бы не позволил себе подобного!
Какое-то время я просто слоняюсь по комнате без какой-либо цели, буквально разрываясь от разнообразных мыслей. И далеко не все они о матери... А скорее, все они не о ней.
Почему-то именно сегодня я как никогда ощущаю свою комнату... его комнатой. Представляю, как он жил здесь же совсем недавно, спал на этой же постели, смотрел вечерами в это же окно...
Поднимаю жалюзи и глазею на торчащие на горизонте острые макушки елей, ещё дальше - шапки гор. Слева ровный ряд однотипных черепичных крыш, но я знаю, что где-то там за ними - море.
В пепельнице на той стороне подоконника до сих пор плавают в луже смятые окурки. Тоже его.
Я ни разу не выходила на балкон - не было ни необходимости, ни желания, да и погода "не шептала", но сейчас давлю на ручку и распахиваю дверь, встречая лицом холодный порыв ветра.
Когда-то он так же стоял здесь и видел то же самое, что и я. Интересно, о чём он думал в эти моменты?..
Представляю, как он стоял, прислонившись плечом к косяку, курил, смотрел на горизонт...
Возвращаюсь обратно в дом и, отодвинув слайд зеркальной двери шкафа, достаю сложенный плед "под зебру". Я спрятала его практически сразу после переезда, заменив на любимое шерстяное одеяло.
Это его плед. Зарываюсь носом в мягкую ткань и вдыхаю глубоко аромат. Так глубоко, что больно лёгким... но не ощущаю ничего, кроме почти испарившегося запаха кондиционера для белья.