– В самом прямом, – ответила Сильвия. – Наш комитет не принадлежит ни к одной из известных нам реальностей и одновременно – ко всем сразу. Нам на этот момент известно, как минимум, семь. И все они друг с другом взаимосвязаны – в некотором смысле каждая является причиной и одновременно следствием всех остальных. Мы не настолько хорошо представляем себе основы такого мироустройства, но эмпирическим путём установили, что любые потрясения в любой доступной точке континуума способны вызвать нечто вроде эффекта домино. С непредсказуемыми, как любят выражаться журналисты, последствиями. Вот нам и приходится отслеживать неблагоприятные тенденции в каждой из них и, в случае необходимости, принимать адекватные меры.

– Без согласия коренных обитателей этих «реальностей»? – не совсем искренне удивился Президент.

– А как вы себе представляете получение этого «согласия»? Вы, юрист-правовед! Всенародным плебисцитом? Или обращением к законным властям с разъяснениями? Был у нас случай, в одной из «веток» вашей реальности. Там пришлось экстренно решать вопрос об отстранении от должности хорошо вам известного «товарища Ежова». По понятным причинам мы это сделали, не обращаясь к единственно законному органу народного представительства, Верховному Совету СССР. К «народу вообще» тоже не обращались. Да и товарища Сталина, принявшего «окончательное решение», мы сыграли втёмную. Неужели вы считаете, что если бы и здесь товарищ Ежов был ликвидирован своевременно, пусть и без соблюдения «юридических процедур», и на его место поставлен другой человек, отнюдь не Берия, народу, стране стало бы хуже? Может быть, вы скажете: «Pereat mundus et fiat justitia!»[41] Для меня это спорный тезис.

Вот в теперешнем случае мы решили действовать открыто, обратились прямо к верховной власти в вашем лице. И что? Чувствую – обсуждение ситуации затянется на месяцы, притом что большую часть наших доводов вы явно не готовы воспринять. Не в силу своей ограниченности или злой воли, упаси бог! Просто для того, чтобы знать то же, что знаем мы, мыслить в унисон, вам придётся присоединиться к нашей организации, сначала – в качестве учеников. Вот господин Ляхов третий год с нами взаимодействует, благодаря чему оказал Престолу и Отечеству неоценимые услуги, но полноценным членом комитета так и не стал. Именно потому, что иначе у него не осталось бы времени на службу. А в отставку выходить он не хочет.

При этих словах Император молча кивнул. Да, мол, подтверждаю всё сказанное.

– Ну и какая же опасность грозит «реальностям» сейчас? Исходит она из нашей страны, раз вы обратили на неё своё «благосклонное внимание»? – Президент постарался, чтобы все присутствующие ощутили его иронию и даже сарказм.

– Вашему превосходительству достаточно дать поручение тем руководителям МГБ или иных организаций, которым он безусловно доверяет, предоставить ему полную информацию по событиям, имевшим место в Москве осенью прошлого года. У нас та операция прошла под кодом «Ночь и туман»[42], – впервые взял слово Фёст. – Только запросите действительно полную информацию. С фактами, установочными данными на бесследно исчезнувших лиц (не вокзальных бомжей, конечно, а действительно значащих фигур), посадите хоть целое аналитическое управление, пусть они вам все версии выдадут, а заодно и изменения, которые после всего этого произошли в раскладах внутри ОПГ, финансового и политического сообщества…

– А зачем? – спросил Контрразведчик, который наверняка был в курсе если и не всего, то значительной части того, о чём говорил Фёст. – Если вы располагаете всеми необходимыми материалами, так и поделитесь. Конфиденциальность я гарантирую.